Глава I. "Мой брат двоюродный Буянов"

Пушкин В.Л. Кенеди Э. 1803. Физионотрас, гравюра лависом

Пушкин A.С. Неизвестный художник. 1801-1802. Металлическая пластинка, масло

В романе "Евгений Онегин" на балу у Лариных в толпе гостей, где мелькают рыжий парик мосье Трике и седые головы Скотининых, где

 Гвоздин, хозяин превосходный, 
 Владелец нищих мужиков*,

^* (Пушкин А С. Евгений Онегин. - Поли. собр. соч. в 17-ти т., т. 6. М.-Л., 1937, с. 109. В последующем тексты А. С. Пушкина, а также письма к нему цитируются по этому изданию.)

соседствует с отставным советником Фляновым, Панфилом Харликовым, толстым Пустяковым и его дородной супругой, где ротный командир -

 Созревших барышен кумир, 
 Уездных матушек отрада -

соперничает с уездным франтиком Петушковым, появляется еще один гость. Пушкин представляет его так:

 Мой брат двоюродный, Буянов
 В пуху, в картузе с козырьком35
 (Как вам конечно он знаком).

Внимательный читатель, заметив цифру "35", - а она поставлена Пушкиным, - заглянет в авторские примечания и там прочтет:

 Буянов, мой сосед, 
 ..................
 Красная площадь. 
 Пришел ко мне вчера с небритыми усами,
 Растрепанный, в пуху, в картузе с козырьком. 
 ("Опасный сосед")

Красная площадь

Однако нашему современнику к примечанию Пушкина нужны дополнительные пояснения. Что за произведение "Опасный сосед"? Кто его автор? И кто такой его герой Буянов? И почему Пушкин называет Буянова своим двоюродным братом?

"Буянов - герой шуточной поэмы Василия Львовича Пушкина "Опасный сосед". Пушкин шутя называл Буянова своим двоюродным братом, так как "отцом", то есть автором этой поэмы, был его дядя"^*, - эти сведения из комментария пушкиниста С. М. Бонди к "Евгению Онегину" послужат исходной точкой в нашем путешествии, которое и поможет понять, что же все-таки скрывается за шутливыми пушкинскими строками.

^* (Пушкин А. С. Евгений Онегин. Предисл., примеч. и поясн. статьи С. Бонди. М., 1964, с. 153.)

Вид Арсенала и Оружейной палаты

 В последнем вкусе туалетом
 Заняв ваш любопытный взгляд,
 Я мог бы пред ученым светом
 Здесь описать его наряд...

А. Пушкин

Прежде всего обратим внимание на одну подробность, которая пока оставалась нами незамеченной. "Как вам конечно он знаком" - эти слова о Буянове не случайны и, как всегда у А. С. Пушкина, очень точны. Буянова хорошо знала читающая публика прошлого века. Если сегодня поэма В. Л. Пушкина, вышедшая последний раз отдельным изданием в 1922 году, известна больше по названию, то в 1811 году ее появление было событием, запомнившимся надолго. Об "Опасном соседе" говорили и спорили, его литературные достоинства были признаны не только друзьями, но и врагами сочинителя; "Опасного соседа" цитировали в разговорах и письмах, его упоминали в дневниках, а спустя много лет - и в мемуарах; о нем писали в статьях и стихотворениях. В печати первым это сделал племянник В. Л. Пушкина. В 1815 году в стихотворении "Городок" юный лицеист обращался к дяде:

 И ты, замысловатый 
 Буянова певец, 
 В картинах толь богатый
 И вкуса образец.

Без преувеличения можно сказать, что "Опасный сосед" был настоящей литературной сенсацией. Поэтому тем интереснее обратиться к этому теперь забытому, а ранее чрезвычайно популярному произведению, перелистать его страницы, разгадать секрет успеха поэмы, написанной В. Л. Пушкиным с небрежной легкостью. И еще попытаться увидеть за текстом "Опасного соседа" живую жизнь прошлого века, освященного для нас именем А. С. Пушкина.

Итак - "Опасный сосед".

Сначала - о сюжете. Он прост и оригинален. Его можно назвать своего рода минус-сюжетом - и уже в этом сказались изобретательность и остроумие автора.

В. Л. Пушкин рассказал о своей поездке с соседом Буяновым в веселый дом к блудницам. Читатель ждет соблазнительного описания - "свет в черепке погас и близок был сундук", - но неожиданно Буянов затевает драку, на шум приходит полицейский, и поэт спешит убежать из притона. Вот и все. И все это - в стремительном, захватывающем действии.

Но достоинства поэмы не только в искусном сюжетном построение

Теперь, когда мы познакомились с сюжетом "Опасного соседа", начнем читать поэму сначала, вглядываясь в ее героев, обстановку, отдельные детали.

В самом начале повествования появляется Буянов, сосед поэта,

 Имение свое проживший в восемь лет
 С цыганками, с <...>, в трактирах с плясунами*.

^* (Пушкин В. Л. Опасный сосед. М., 1918, с. 33. В последующем текст цитируется по этому изданию.)

Буянов, от которого тотчас же "понесло повсюду кабаком", хвалится славными рысаками: "Тебя на масленой я лихо прокачу". Потом, с улыбкой ударив поэта по плечу, зовет его к красотке в веселый дом: "Ступай со мной; качнем!"

В том, как охарактеризован герой В. Л. Пушкина, в том, что он говорит и как говорит, - что-то очень знакомое.

Торговка и щеголек

"Таких людей приходилось всякому встречать не мало. Они называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и в школе за хороших товарищей, и при всем том бывают весьма больно поколачиваемы. В их лицах всегда видно что-то открытое, прямое, удалое. Они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе: ты. Дружбу заведут, кажется, навек; но всегда почти так случается, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный"^* - так напишет спустя почти тридцать лет Гоголь, представляя своего Ноздрева. Но эти же слова можно отнести и к Буянову, своеобразному литературному прототипу гоголевского героя. Как и Ноздрев, Буянов весел, задирист и красноречив. Как Ноздрев убеждает в конце концов Чичикова поехать к нему в гости, так и Буянов уговаривает поэта устремиться к любовным приключениям. И вот уже они садятся в обшивни.

^* (Гоголь Н. В. Мертвые души. - В кн.: Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. в 14-ти т., т. VI. М., 1951, с. 70.)

Пирожник

 Пустился дым густой из пламенных ноздрей 
 По улицам, как вихрь, несущихся коней; 
 Кузнецкий мост и вал, Арбат и Поварская...

Конечно, это еще не пушкинское:

 Возок несется чрез ухабы, 
 Мелькают мимо бутки, бабы, 
 Мальчишки, лавки, фонари...

Но и в поэме дяди - энергия движения, стремительность, полет.

Возок Татьяны Лариной въезжал в Москву - от застав, мимо монастырей и садов к центру столицы, где

 Аптеки, магазины моды, 
 Балконы, львы на воротах
 И стаи галок на крестах.

Обшивни Буянова несутся из центра к окраине: кони скачут через Кузнецкий мост, мимо расположенных там модных лавок и мастерских, через вал - Тверской и Никитский бульвары - излюбленное место прогулок москвичей, через Арбат и Поварскую, которая выводила к Кудрину и Новинскому, - здесь кончался город и начинался пригород.

 "Приехали", - сказал извозчик, огряхаясь. 
 Домишко, как тростник, от ветра колыхаясь, 
 С калиткой на крюку представился очам.

А дальше мы видим живописную жанровую сцену. Каморка служит гостиной. На столе стоят пунш, пиво и табак, на скамейке - урыльник, самовар и чашки. Купец и дьячок играют в карты. Сводня Панкратьевна, "вся провонявшая и чесноком и водкой", сидит рядом с красоткой Варюшкой. Здесь же веселятся две другие дюжие гостьи. Кривой лакей подает им кофе. Готовая к услугам, "безносая стоит кухарка в душегрейке".

Современники В. Л. Пушкина недаром видели в "Опасном соседе" "Гогартов оригинал, с которого копию снять невозможно"^*. В самом деле сближение поэмы В. Л. Пушкина с сериями картин и гравюр выдающегося английского художника XVIII века Уильяма Хогарта напрашивается как бы само собой. У создателя "Опасного соседа" - тот же зоркий взгляд реалист-сатирика, живописность и точность бытовой детали, меткость портретных характеристик.

^* (Московские ведомости, 1830, № 70, 30 августа, с. 3120.)

Любопытно, что У. Хогарт называл себя не художником, а драматическим автором. Его серии всегда объединялись литературным сюжетом, который развивался от одной гравюры к другой, получая в последней логическое завершение. Так, например, в серии "Карьера расточителя", состоящей из восьми гравюр, художник показал историю мота: притоны и игорные дома довели его в конце концов до тюрьмы и сумасшедшего дома.

В. Л. Пушкин, как и У. Хогарт, изображает одну живописную сцену за другой. Его поэма также своеобразная серия картин.

 Если ж я и суетою
 Сам был света обольщен, -
 Признаюся, красотою
 Быв плененным, пел и жен.

Г. Державин

С приходом Буянова спокойствие нарушено:

 Панкратьевна, садись! Целуй меня, Варюшка! 
 Дай пуншу, пей, дьячок! - И началась пирушка!

В следующей сцене поэта увлекает за собой одна из гостий. Они поднимаются по высокой крючковатой лестнице в светлицу. Поэт успевает описать интерьер: огарок в черепке освещает "сундук засаленный, периною покрытый", обитый рогожей пол, "рубашки на шестах, два медные таза". Далее следует великолепная, динамичная сцена драки. Читая ее, вспоминаешь не только У. Хогарта, но и фламандских мастеров, жанровые картинки Питера Брейгеля.

 Но что за шум? Кричат! Несется вопль в светлицу. 
 Прелестница моя, накинув исподницу, 
 От страха босиком по лестнице бежит; 
 Я вслед за ней... Весь дом колеблется, дрожит. 
 О ужас! Мой сосед, могучею рукою 
 К стене прижав дьячка, тузит купца другою, 
 Панкратьевна в крови; подсвечники летят, 
 И стулья на полу ногами вверх лежат. 
 Варюшка пьяная бранится непристойно; 
 Один кривой лакей стоит в углу спокойно
 И, нюхая табак, с почтеньем ждет конца.

Расплата тотчас же настигает Буянова - входит полицейский.

И последняя сцена - бегство поэта, оставившего в светлице часы и кошелек (выразительная подробность), перепрыгивающего "чрез бревна, кирпичи, чрез полный смрада ток" (в этом - тоже быт московской окраины), бросающего свою шинель на съедение стае косматых псов.

В. Л. Пушкин не только мастер живописных сцен, их сюжетного построения. Он виртуозно владеет искусством комического. "Низкие предметы" с ироничной серьезностью описывает он высоким слогом: пьяную драку пародийно называет "ужасной битвой", Буянова - ратоборцем, обитательниц веселого дома - доблестными храбрыми женами, а внезапно появившегося полицейского офицера - "спокойствия рачителем". В жанровой картинке карикатурно высвечиваются образы древней истории и мифологии: Варюшка, принимающая у себя Буянова, купца и дьячка, представлена женой Перикла - Аспазией, в доме которой собирались философы, художники и поэты. Дворняги, сожравшие шинель убежавшего из притона незадачливого искателя приключений, названы церберами - по имени свирепого трехголового пса, охраняющего выход из преисподней (оттуда удалось выйти только Орфею, усыпившему Цербера песнями). Свободное, легкое повествование прерывается выспренними сентенциями: "В юдоли сей, увы, плач вечно близок смеха". Завершается поэма пародированием первого псалма царя Давида: "Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит на собрании развратителей". Библейская мудрость переводится в комический план: "Блажен, стократ блажен" оказывается тот,

 С кем не встречается опасный мой сосед; 
 Кто любит и шутить, но только не во вред, 
 Кто иногда стихи от скуки сочиняет
 И над рецензией славянской засыпает.

Что еще сказать об "Опасном соседе"? Пожалуй, если не самое главное, то, несомненно, очень важное: поэма В. Л. Пушкина привлекала его современников острой злободневностью, связанной с литературными битвами начала прошлого века, когда в борьбе сторонников А. С. Шишкова и последователей Н. М. Карамзина решалось будущее русской литературы. Однако здесь, для того чтобы продолжить разговор об "Опасном соседе", мы должны выйти за пределы его текста.

О борьбе шишковистов-классиков и карамзинистов- сентименталистов написано много статей, ей посвящены специальные разделы в учебниках истории русской литературы. Это избавляет нас от необходимости приводить обширные сведения, освещать множество фактов, ссылаться на многочисленные источники. Сделаем другое: напомним лишь о некоторых перипетиях этой борьбы, с тем чтобы представить себе своеобразный литературный колорит того времени, увидеть не только литературные, но и человеческие взаимоотношения литераторов и, конечно, понять, каким образом в эти взаимоотношения включается В. Л. Пушкин с его "Опасным соседом".

Сегодня мы произносим и пишем слова "интересный", "влияние", "занимательный", "трогательный", "усовершенствовать", не вспоминая о том, что эти слова были придуманы Н. М. Карамзиным. Да-да - именно придуманы, сочинены по образцу французских. Их не было в русском языке, но они были нужны Н. М. Карамзину и его последователям для выражения нового содержания, которое они стремились внести в русскую литературу. Разработанные классицистами государственные, военные, комически-бытовые темы в поэзии сентименталистов уступили место анализу душевной жизни образованного дворянина. Сложные чувства, любовные переживания, радостные и печальные, созерцание природы, наслаждение искусством и поэзией, грустные размышления о быстротекущей жизни - вот что было тематикой Н. М. Карамзина и писателей его школы, подготовивших своим творчеством расцвет русской романтической поэзии. Но для воплощения новых тем в русском языке не всегда находились нужные слова. И тогда-то Н. М. Карамзин начал преобразование русского языка, которое вслед за ним завершил А. С. Пушкин.

О словах ожесточенно спорили. Литературные староверы во главе с адмиралом А. С. Шишковым, который руководил Российской Академией, обвиняли Н. М. Карамзина в засорении русского языка.

"Слово трогательно есть совсем ненужный для нас и весьма худой перевод французского слова toucher. Ненужный потому, что мы имеем множество слов, то же самое понятие выражающих, как например: жалко, чувствительно, плачевно, слезно, сердобольно и проч., худой потому, что в нашем языке ничего не значит"^*, - писал А. С. Шишков в "Рассуждении о старом и новом слоге российского языка" (оно увидело свет в Петербурге в 1803 году).

^* (Шишков А. С. Рассуждение о старом и новом слоге российского языка. Спб., 1803, с. 199.)

Время рассудило спор не в пользу А. С. Шишкова. Впрочем, для А. С. Шишкова и Н. М. Карамзина это была полемика не только о словах, но о просвещении, об идеологии. Шишковисты боялись, как бы с французской лексикой в Россию не пришли революционные идеи. Они обвиняли Н. М. Карамзина з вольнодумстве, видели в нем чуть ли не революционера. Один из сторонников А. С. Шишкова сенатор П. И. Голенищев-Кутузов в 1810 году написал донос на Н. М. Карамзина, доказывая, что все его сочинения надобно сжечь.

В 1805 году известный своими комедиями А. А. Шаховской (его А. С. Пушкин наградил в "Евгении Онегине" эпитетом "колкий") написал "Нового Стерна", в котором осмеял Н. М. Карамзина и его школу.

"Граф. Добрая женщина, ты меня трогаешь!

Кузьминишна. Что ты, барин, перекрестись! Я до тебя и не дотронулась.

Фока. Не грех ли клепать на старуху?

Ипат. Невежи все берут спроста; трогать не то, что трогать... а что бишь?"^*

^* (Шаховской А. А. Новый Стерн. - В кн.: Шаховской А А. Комедии. Стихотворения. Л., 1961, с. 744. В последующем произведения А. А. Шаховского цитируются по этому изданию.)

Что и говорить, даже эта маленькая сценка из "Нового Стерна" позволяет судить о колкости А. А. Шаховского. Столь же остроумно высмеивалась в комедии чувствительная лирика, драматургия и проза сентименталистов.

Н. М. Карамзин не отвечал на задевавшее его произведение...

Казалось бы, полемика затихла. Однако в 1810 году она вспыхнула с новой силой, и произошло это благодаря В. Л. Пушкину, восторженному почитателю Н. М. Карамзина, убежденному его приверженцу.

В 1810 году в альманахе "Цветник" В. Л. Пушкин напечатал "Послание к В. А. Жуковскому", где обрушивался на "весь собор безграмотных славян", их языковой консерватизм (шишковисты ратовали за старославянский язык церковных книг), их враждебное отношение к новым знаниям:

 Слов много затвердить не есть еще ученье: 
 Нам нужны не слова, нам нужно просвещенье*.

^* (Пушкин В. Л. Послание к В. А. Жуковскому. - В кн.; Сочинения В. Л. Пушкина. Спб., 1893, с. 71, В дальнейшем произведения В. Л. Пушкина цитируются по этому изданию, за исключением тех, что в него не вошли.)

Выпад Василия Львовича был столь неожиданным, что против него пустили в ход "тяжелую артиллерию": 3 декабря 1810 года состоялось годичное собрание Российской Академии, на котором А. С. Шишков зачитал "Рассуждение о красноречии священного писания". В "Присовокуплении к Рассуждению..." он приписывал поэту забвение Отечества, преклонение перед иноземным,

В. Л. Пушкин поспешил отразить обвинения А. С. Шишкова. Обращаясь к одному из своих литературных соратников Д. В. Дашкову, он утверждал:

 Невежда может ли отечество любить? 
 Не тот к стране родной усердие питает, 
 Кто хвалит все свое, чужое презирает; 
 Кто слезы льет о том, что мы не в бородах, 
 И, бедный мыслями, печется о словах! 
 Но тот, кто, следуя похвальному внушенью, 
 Чтит дарования, стремится к просвещенью.

Послания В. Л. Пушкина "К В. А. Жуковскому" и "К Д. В. Дашкову" были изданы в 1811 году отдельной брошюрой с язвительным предуведомлением, подчеркивающим их полемическую направленность. Они остались в истории русской литературы как первые манифесты школы Н. М. Карамзина.

Но все же именно "Опасный сосед" занимает в литературной борьбе особое место. Василию Львовичу удалось и здесь выступить против шишковистов, остроумно включить в пикантный сюжет своего сочинения вопросы языка и литературы. Оружие смеха, избранное поэтом, оказалось сильнее логических доводов - оно было неотразимо.

Пара рысаков, "подтибренных" Буяновым у Пахома, названа двоицей - славянизмом, заимствованным у поэта-шишковиста С. А. Ширинского-Шихматова. И здесь же - ироническое обращение к этому "Варяго- Россу", "угрюмому певцу" (не отсюда ли у А. С. Пушкина - "угрюмых тройка есть певцов - Шихматов, Шаховской, Шишков"?). В. Л. Пушкин просит у С. А. Шихматова взять слово в образец:

 Досель в невежестве, коснея, утопая, 
 Мы, парой двоицу по-русски называя, 
 Писали для того, чтоб понимали нас. 
 Ну, к черту ум и вкус; пишите в добрый час.

 ...Но модных болтунов, 
 Кудрявых волокит, с лорнетами, с хлыстами,
 С очками на носу, с надутыми брыжжами -
 Как можно принимать?..

Д. Давыдов

Поэт расплатился с А. А. Шаховским, заставив обитательниц веселого дома читать его нашумевшую комедию "Новый Стерн":

 Две гостьи дюжие смеялись, рассуждали
 И "Стерна Нового" как диво величали: 
 Прямой талант везде защитников найдет!

Досталось и А. С. Шишкову. В него нацелен последний стих: "И над рецензией славянской засыпает".

"Опасный сосед" вызвал бурю восторга у карамзинистов и шквал негодования у их противников. Но ни А. С. Шишков, ни С. А. Шихматов не могли достойно, а главное - талантливо ответить противнику. Это попытался сделать А. А. Шаховской, причем он решил обратить против В. Л. Пушкина его героя Буянова. Но расскажем об этом по порядку.

Сначала А. А. Шаховской оборонялся от автора "Опасного соседа" шуткой. "Ну, не несчастие ли мое? - говорил он.- Человек в первый раз отродясь сказал остроту - и то на мой счет"^*. Однако острота В. Л. Пушкина стала крылатой. "Прямой талант везде защитников найдет" - эти слова повторяли беспрестанно. А. С. Пушкин не зря гордился умением дяди "лоб угрюмый Шутовского клеймить единственным стихом". Тогда А. А. Шаховской решил бороться с создателем "Опасного соседа" его же оружием. Он отомстил В. Л. Пушкину, написав комическую поэму "Расхищенные шубы", где заставил одного из действующих лиц пародировать его стихотворения. Когда же А. А. Шаховской работал над комедией "Урок кокеткам, или Липецкие воды" (как и "Новый Стерн", она была направлена против карамзинистов, и особенно против В. А. Жуковского), то он не забыл В. Л. Пушкина. И именно здесь вновь возник Буянов.

^* (Анненков П. В. Александр Сергеевич Пушкин в александровскую эпоху. Спб., 1874, с. 18.)

Один из героев комедии А. А. Шаховского - гусар Угаров ("угар" значило "удалец", "буян"). Он соперничает со старым селадоном парижского тона бароном Вольмаром и модным поэтом Фиалкиным. Все они добиваются внимания Лелевой, сплетницы и кокетки, и все терпят неудачу. Горничная Лелевой Саша говорит об Угарове так:

 Прелестник наш другой И молод и вертляв, поручик отставной, 
 Сынок откупщика, охотник лошадиный, 
 Угаров; он своей сам бодрости не рад; 
 Со всеми без чинов, со всеми ровный брат. 
 В Москве дом розовый имеет на Неглинной, 
 И бегунов лихих, и ухарских псарей; 
 Цыганок табор с ним. Он прежде был гусаром, 
 А как война пришла, в отставку поскорей; 
 Но чтобы доказать, что он служил недаром, 
 В полувоинственный одет всегда наряд, 
 И в шпорах, и в усах, ну, словом, сущий хват. 
 Для вальсов мы к нему имеем снисхожденье.

А. А. Шаховской пародировал в образе Угарова как Буянова, так и его создателя. Он не только напомнил о цыганках и лихих бегунах, которыми так увлекался Буянов, но и намекнул на некоторые факты биографии самого поэта: не случайно Угаров - "поручик отставной" (В. Л. Пушкин служил в армии и дослужился всего лишь до чина поручика, в котором и вышел в отставку, - правда, это было задолго до войны 1812 года, в которой он не принимал участия).

Чтобы не было сомнения в объекте пародии, А. А. Шаховской заставил Лелеву процитировать стих из "Опасного соседа" "И пристяжная вмиг свернулася кольцом":

 Нет, для меня, божусь, все хваты слишком ловки; 
 Стучат, бренчат, кричат, все счастье видят в том, 
 Чтоб пристяжная их свернулася кольцом, 
 И здесь мне надоел Угаров.

В сентябре 1815 года комедия "Урок кокеткам, или Липецкие воды" была поставлена на петербургской сцене и имела шумный успех. Сестра П. И. Голенищева- Кутузова увенчала А. А. Шаховского лавровым венком. В Москве комедию читали чуть ли не во всех домах. "Вся Москва наводнена Липецкими водами"^*, - писал П. А. Вяземский А. И. Тургеневу 18 ноября 1815 года, рассказывая об одном из литературных вечеров, на котором присутствовали многие московские актеры и литераторы и в том числе В. Л. Пушкин: все они собрались, чтобы услышать получившее скандальную известность произведение А. А. Шаховского.

^* (Остафьевский архив князей Вяземских, т. 1. Спб., 1899, с. 34.)

Как реагировал В. Л. Пушкин на комедию? П. А. Вяземский описывает это достаточно живо. В начале чтения "Пушкин несколько раз испускал яростные крики, не будучи в силах обуздать порывы ретивого сердца". Прослушав второе действие, "В. Л. Пушкин бодрится; крики его вырываются чаще и чаще из груди, волнуемой яростью". Когда же прочитано третье действие и по настроению слушателей видно, что пьеса многим кажется дурною, "Василий Пушкин бьется по ляжкам и вскрикивает: "Я торжествую".

Вокруг "Урока кокеткам" развернулась полемика, которую современники справедливо назвали "липецким потопом". На комедиографа обрушился ливень критических статей и едких эпиграмм. По рукам ходила кантата Д. В. Дашкова. А. С. Пушкин-лицеист переписал ее в свой дневник:

 Хвала, хвала тебе, о Шутовской! 
 Тебе Герой, 
 Тебе Герой!..

Известно, что доброжелатели не преминули доставить кантату А. А. Шаховскому. Вообразить себе его реакцию нетрудно.

В новом наступлении на автора "Липецких вод" прозвучал и обиженный голос В. Л. Пушкина. В "Послании к П. А. Вяземскому" он сетовал:

 Я над невежеством и глупостью смеялся; 
 Желанья моего я цели не достиг: 
 Врали не престают злословить дарованья, 
 Печатать вздорные свои иносказанья.

В громе литературного сражения Буянов, спародированный А. А. Шаховским в Угарове, остался незамеченным, и история его могла бы на этом и закончиться, если бы не А. С. Пушкин, который спустя почти десять лет после описанных нами событий вновь возродил героя В. Л. Пушкина в романе "Евгений Онегин".

В "Евгении Онегине" А. С. Пушкин создал не только энциклопедию русской жизни (позволим себе воспользоваться ставшим давно хрестоматийным определением Белинского), но и энциклопедию русской и мировой литературы, и в ней "Опасный сосед" по праву занял свое место. Поэт поставил Буянова в один ряд со Скотиниными - героями бессмертной комедии Фонвизина, подчеркнув тем самым несомненные достоинства сочинения дяди.

 Хозяин об одной лишь музыке толкует, 
 Хозяйка хвалится, что славно дочь танцует, 
 А дочка, поясок под шею подвязав, 
 Кричит, что прискакал в коляске модной - граф.

В. Пушкин

Интересно проследить за работой А. С. Пушкина над образом Буянова. Сохранившиеся черновики позволяют увидеть, как поэт искал наиболее удачные слова для того, чтобы представить Буянова читателю:

 Мой брат двоюродный Буянов
 В ермолке, в бронзовых цепях
 В узорной куртке и в усах.

Другой вариант:

 Мой брат двоюродный Буянов
 В ермолке, в шпорах и в усах.

В конце концов он решил почти дословно процитировать поэму дяди, сославшись в примечании на ее текст.

Страницы пушкинского романа пестрят именами писателей и литературных героев. Однако в отличие от многих из них Буянов не просто упомянут - он становится действующим лицом. Вспомните бал у Лариных:

 Умчал Буянов Пустякову, 
 И в залу высыпали все, 
 И бал блестит во всей красе.

В черновиках романа была такая деталь:

 .........Буянова каблук 
 Так и ломает пол вокруг.

Начинается мазурка:

 Буянов, братец мой задорный, 
 К герою нашему подвел
 Татьяну с Ольгою.

Бал кончился, но А. С. Пушкин не забывает о герое:

 Гвоздин, Буянов, Петушков
 И Флянов, не совсем здоровый, 
 На стульях улеглись в столовой.

Забавно, что в последующем Буянов - своеобразный соперник Онегина. Он хочет жениться на Татьяне: "Буянов сватался: отказ".

Образ Буянова был настолько жизненным, что

А. С. Пушкин решил дать еще одну разработку этого характера. Нельзя не заметить, что Зарецкий в "Евгении Онегине" - это тот же Буянов:

 Зарецкий, некогда буян, 
 Картежной шайки атаман, 
 Глава повес, трибун трактирный.

А. С. Пушкин мастерски углубил начертанный Василием Львовичем образ, сообщил ему новые детали и комические черты. А. С. Пушкин стал биографом Буянова, показал созданный дядей характер в развитии, оставшись, как и творец "Опасного соседа", на иронической точке зрения по отношению к нему:

 Теперь же добрый и простой
 Отец семейства холостой, 
 Надежный друг, помещик мирный
 И даже честный человек: 
 Так исправляется наш век!

Так герой "Опасного соседа" обрел новую жизнь в романе "Евгений Онегин".

Еще одна любопытная подробность: когда А. С. Пушкин только начал приобретать литературную известность, ему стали приписывать авторство "Опасного соседа". И это его волновало. 2 января 1822 года он писал П. А. Вяземскому: "Крайне опасаюсь, чтобы двоюродный брат мой не почелся моим сыном, а долго ли до греха?"

У А. С. Пушкина были основания для опасений. Незадолго до этого письма, в декабре 1821 года, он вместе со своим приятелем И. П. Липранди в Аккермане был у полковника А. Г. Непенина. Когда поэта представили полковнику, гот спросил И. П. Липранди: "Что, это тот Пушкин, который написал Буянова?" И. П. Липранди в своих воспоминаниях описал ребяческое огорчение поэта-племянника. "Как же, полковник и еще Георгиевский кавалер, не мог сообразить моих лет с появлением рассказа?"^* - говорил А. С. Пушкин, Эпизод этот можно расценивать по-разному. Бесспорно одно: воспоминания И. П. Липранди еще раз подтверждают факт огромной популярности "Опасного соседа".

^* (Русский архив, М., 1866, с. 1452.)

Интересно, что поэма В. Л. Пушкина была широко известна, не будучи напечатанной. Ее распространяли в тысячах рукописных копий - об этом сообщает мемуарист Ф. Ф. Вигель. И журналист М. Н. Макаров в некрологе В. Л. Пушкину пишет об "Опасном соседе" как о произведении "нигде не напечатанном, а всем известном, получившем народность"^*. Многие рукописные копии дошли до наших дней. Их бережно хранили на полках среди книг в шкафах красного дерева с латунными накладками, в ящиках затейливых бюро, в шкатулках из карельской березы, где рядом со списком "Опасного соседа" лежали письма и документы. Сейчас любопытно смотреть на эти пожелтевшие от времени листы, исписанные разными почерками. Среди списков "Опасного соседа" встречаются не только копии 1810 или 1820 годов, но и более поздние. Так, в рукописном отделе Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде находится тетрадь 1830 годов, в которую неизвестный нам владелец рядом с озорными поэмами М. Ю. Лермонтова-юнкера "Уланша" и "Петергофское гуляние", со стихотворениями Д. В. Давыдова и Н. М. Языкова поместил "Опасного соседа". А в Центральном государственном архиве литературы и искусства в Москве можно увидеть копии поэмы В. Л. Пушкина, отпечатанные на пишущей машинке.

^* (Московские ведомости, 1830, № 70, 30 августа, с 3120.)

Впрочем, одно прижизненное издание "Опасного соседа" увидело свет. История его столь необычна, что заслуживает особого внимания.

В 1814 году со славой была окончена война России с Наполеоном. Русские войска вступили в Париж.

В 1815 году оказавшийся в Париже барон П. Л. Шиллинг фон Канштадт в числе других русских был приглашен министерством иностранных дел для составления и переписки документов, которых нельзя было доверить иностранцам. Эта работа потребовала много времени. Барону же не хотелось долго сидеть за письменным столом, и ему пришла в голову мысль вместо рукописного копирования бумаг использовать литографию, которая была известна в Мюнхене. Когда об этом доложили императору Александру, он приказал послать П. Л. Шиллинга в Германию с тем, чтобы испробовать новое изобретение. Спустя много лет в 1853 году в газете "Северная пчела" рассказывалось об этом так:

"Следовало налитографировать что-нибудь по-русски. Шиллинг припоминал себе разные стихотворения, выученные им в первом кадетском корпусе и в свете, и ни одного не мог вспомнить вполне. Вдруг напал он на карикатурную идиллию Василия Пушкина: "Опасный сосед", выгравировал ее, и отправился с нею обратно в главную квартиру. Содержание опыта возбудило общий смех, а исполнение оказалось безукоризненным; при министерстве иностранных дел (в Петербурге) заведена была литография, первая в России, и Шиллинг назначен, ее директором"^*.

^* (Северная пчела, 1853, № 142, 30 июня, с. 568.)

Мюнхенское издание "Опасного соседа" 1815 года - редчайшее, вышедшее всего в нескольких экземплярах. Его нет в отделе редкой книги Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. Отсутствует оно и в знаменитых книжных собраниях Н. П. Смирнова-Сокольского и И. Н. Розанова. Вообразите же, каково было мое удивление, когда, просматривая картотеку отдела рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, я натолкнулась на карточку:

"Ф. № 777. Тиханов П. Н. ед. хр. № 1351. Пушкин Василий Львович. "Опасный сосед". Поэма. Литографированный экземпляр бар. П. Шиллинга. 3 окт. 1876, Париж, 4 листа".

С нетерпением ожидала я, когда принесут эту редкость. Делая запись в листе использования (есть такое правило - исследователи записывают свои фамилии, указывают цель знакомства с рукописями, ставят число, месяц и год), я обнаружила, что первая беру это уникальное издание.

Вот оно - четыре больших плотных листа, ставших коричнево-желтыми. Я посмотрела их на просвет и на каждом увидела водяной знак - корону и монограмму Александра I. Текст выглядел так, как будто он был написан от руки: буквы наносились жирным черным веществом на литографскую плоскую форму, и с нее делался оттиск на бумаге. Однако местами текст был отпечатан слабее, а местами буквы проступали ярче - видно было все же, что это не рукопись.

В первой публикации "Опасный сосед" имел эпиграф: "Loripedem rectus derideat, Aethiopem albus. Juvenali"^*. Это строка из сатиры римского поэта, где он разоблачает лицемеров, только на словах чуждающихся порока, а на деле тайно ему предающихся. Поставив такой эпиграф к своему сочинению, В. Л. Пушкин посмеялся и над ханжеством тех, кто объявит произведение безнравственным. Поэт оказался провидцем. Первое русское издание "Опасного соседа" относится только к 1917 году - его напечатала в Петрограде "Библиотека вольного слова". Правда, в 1913 году в Москве поэма была выпущена, но на обложке указывалось: "Печатано 75 экземпляров (не для продажи)". До этого текст ее появился в "Обстоятельном описании редких и замечательных книг". Все предшествующие издания "Опасного соседа" вышли за границей: второе - в 1855 году в Лейпциге, третье, четвертое и пятое - в 1859, 1871, 1876 годах в Берлине.

^* ("Смейся правый над колодником, белоликий над эфиопом. Ювенал" (лат.). )

Но возвратимся к первому мюнхенскому литографированному изданию 1815 года.

В конце текста "Опасного соседа" я обнаружила запись, сделанную от руки: "Литографический оттиск барона П. Шиллинга, от него полученный. 1816. окт. 3". И карандашом сверху вписано: "в Париже". Да, но на карточке и на папке, в которой мне принесли листы, - 1876. Вглядываюсь в цифры: нет, все-таки - 1816. Рядом со мной за соседним столом работает писатель-историк Н. Я. Эйдельман. Отрываю его от вороха бумаг: "Натан Яковлевич, посмотрите..." - "Нет, здесь явно единица, а не семерка", - говорит он.

Продавец разной посуды

Кто получил от П. Л. Шиллинга оттиск? Чья это запись? Как попало издание в собрание коллекционера П. Н. Тиханова? Ответить на эти вопросы помогут только дальнейшие поиски. А пока я - в 1980 году - держу в руках первое издание "Опасного соседа" - листы, отпечатанные литографическим способом в 1815 году в Мюнхене, - подарок, полученный в Париже в 1816 году от П. Л. Шиллинга, который был участником войны 1812 года, известным русским ученым, изобретателем, путешественником, коллекционером, приятелем П. А. Вяземского, А. И. Тургенева, К. Н. Батюшкова, знакомым А. С. Пушкина, и еще - первым издателем поэмы Василия Львовича.

Шарлатан и школьник

Приятель В. Л. Пушкина известный библиофил пушкинского времени С. Д. Полторацкий узнал о мюнхенском издании "Опасного соседа" лишь в 1853 году, прочитав статью о П. Л. Шиллинге в "Северной пчеле" (выдержку из этой статьи мы приводили выше). И только в 1855 году, спустя двадцать пять лет после смерти В. Л. Пушкина, С. Д. Полторацкий смог выпустить в свет это, по существу, первое ставшее достоянием читателей издание "Опасного соседа". Так была выполнена просьба московского поэта, который в мае 1830 года, перед отъездом С. Д. Полторацкого за границу, говорил ему:

"Милый мой, ты, вероятно, будешь в Берлине, Лейпциге, Париже; там есть русские типографии; потешь меня пожалуйста; напечатай моего "Опасного соседа", лучшее и удачнейшее из моих стихотворений. Оно известно в России только в рукописи, и жаль, если пропадет и не дойдет до потомства. Вот тебе исправный список; тисни его и тем порадуй меня"^*.

^* (Цит. по кн.: Опасный сосед, Стихотворение Василия Львовича Пушкина. Пг., 1917, с. 8.)

Не только В. Л. Пушкин считал "Опасного соседа" лучшим своим произведением. А. С. Пушкин, особо отметивший это сочинение дяди еще в 1815 году в стихотворении "Городок", в письме к П. А. Вяземскому от 2 января 1822 года спрашивал об издании стихотворений Пушкина: "Скоро ли выйдут его творения? все они вместе не стоят Буянова". Когда в 1816 году В. Л. Пушкина принимали в "Арзамас" - литературное общество, созданное для борьбы против общества шишковистов "Беседа любителей русского слова", его приветствовали шуточными речами, в каждой из которых непременно приводились строки из поэмы. Арзамасец А. Ф. Воейков в "Парнасском адрес-календаре"^* наградил В. Л. Пушкина "листочком лавра с надписью "за Буянова"^**. Друг поэта И. И. Дмитриев говорил ему: "Эх, брат Василий Львович! Много, много написал ты на своем веку, а все-таки лучшее твое произведение нецензурный "Опасный сосед"^***. Другой приятель В. Л. Пушкина А. Я. Булгаков писал после его смерти брату: "Что говорил о пеночках и ручейках, умрет с ним, но его сосед Буянов останется памятником дарований его стихотворных"^****.

^* (Адрес-календарь - нечто вроде справочной книги, где сообщались звания и ордена чиновников; "Парнасский адрес-календарь" - забавная "роспись чиновных особ, служащих при дворе Феба".)

^** (Русский архив, М., 1866, с. 764.)

^*** (Цит. по кн.: Павлищев Л, Из семейной хроники. Воспоминания дб А. С. Пушкине. М., 1890, с. 12.)

^**** (Русский архив, М., 1901, № 2, с. 505.)

Можно было бы продолжить цитирование подобных высказываний. Однако сейчас важно отметить другое: "Опасный сосед" является не только лучшим, но и неожиданным произведением, занимающим особое место в поэзии В. Л. Пушкина.

Литературоведы определяют творчество В. Л. Пушкина как несамостоятельное, во многом подражательное по отношению к Н. М. Карамзину и И. И. Дмитриеву, к французской легкой поэзии. Нет оснований не соглашаться с такой оценкой. Правда, современники В. Л. Пушкина ценили чистоту его слога и изящество изложения, считали его известным стихотворцем, переписывали в свои альбомы его стихотворения. Однако взыскательные читатели и тонкие ценители поэзии видели не только достоинства, но и недостатки его сочинений. Так, В. А. Жуковский, обращаясь к В. Л. Пушкину, писал:

 Послушай, Пушкин-друг, твой слог отменно чист;
 Грамматика тебя угодником считает, 
 И никогда твой слог не ковыляет. 
 Но, кажется, что ты подчас многоречист, 
 Что стихотворный жар твой мог бы быть живее, 
 А выражения короче и сильнее*.

^* (Русский архив, М., 1866, с. 865.)

Становится понятным, почему "Опасный сосед" не только восхищал, но и удивлял современников. Ф. Ф. Вигель, который считал, что в этой поэме В. Л. Пушкин превзошел самого себя, вспоминал, как она "изумила, поразила его насмешников и заставила самых строгих серьезных людей улыбаться соблазнительным сценам, с неимоверной живостью рассказа, однако же с некоторою пристойностью им изображенным"^*. "Вот стихи! Какая быстрота, какое движение! И это написала вялая муза Василия Львовича!"^** - восклицал К. И. Батюшков.

^* (В и гель Ф. Ф. Записки, т. 1. М., 1928, с. 341. В последующем "Записки" цитируются по этому изданию.)

^** (Сочинения К. Н. Батюшкова, т. III. Спб., 1886, с. 128. В последующем тексты К. Н. Батюшкова цитируются по этому изданию.)

Как объяснить удивительный факт появления "Опасного соседа" в творчестве В. Л. Пушкина? Думается, что ответ на этот вопрос подсказал нам К. Н. Батюшков, который писал: "Сатира Пушкина есть произведение изящное, оригинальное, а сам он еще оригинальнее своей сатиры". Понять оригинальность "Опасного соседа" невозможно вне понимания неповторимого своеобразия его автора. Для того чтобы уяснить саму возможность появления этой поэмы, нужно обратиться к личности сочинителя.