1825

106. К. Ф. Рылееву

Благодарю тебя за ты и за письмо. Пущин привезет тебе отрывок из моих "Цыганов". Желаю, чтоб они тебе понравились. Жду "Полярной звезды" с нетерпеньем, знаешь для чего? для "Войнаровского". Эта поэма нужна была для нашей словесности. Бестужев пишет мне много об "Онегине" - скажи ему, что он неправ: ужели хочет он изгнать все легкое и веселое из области поэзии? куда же денутся сатиры и комедии? следственно, должно будет уничтожить и "Orlando furioso" , и "Гудибраса", и "Pucelle", и "Вер-Вера", и "Ренике фукс", и лучшую часть "Душеньки", и сказки Лафонтена, и басни Крылова etc. etc. etc. etc. etc. ... Это немного строго. Картины светской жизни также входят в область поэзии, но довольно об "Онегине".

Согласен с Бестужевым во мнении о критической статье Плетнева, но не совсем соглашаюсь с строгим приговором о Жуковском. Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? потому что зубки прорезались? Что ни говори, Жуковский имел решительное влияние на дух нашей словесности; к тому же переводный слог его останется всегда образцовым. Ох! уж эта мне республика словесности. За что казнит, за что венчает? Что касается до Батюшкова, уважим в нем несчастия и несозревшие надежды. Прощай, поэт.

25 генваря.

107. П. А. Вяземскому

Что ты замолк? получил ли ты от меня письмо, где говорил я тебе об Ольдекопе, о собрании моих элегий, о Татьяне etc. В "Цветах" встретил я тебя и чуть не задохся со смеху, прочитав твою "Черту местности". Это маленькая прелесть. "Чистосердечный ответ" растянут: рифмы слезы, розы завели тебя. Краткость одно из достоинств сказки эпиграмматической. Сквозь кашель и сквозь слезы очень забавно, но вся мужнина речь до за гробом ревность мучит растянута и натянута. Еще мучительней вдвойне едва ли не плеоназм. Вот тебе критика длиннее твоей пиесы - да ты один можешь ввести и усовершенствовать этот род стихотворения. Руссо в нем образец, и его похабные эпиграммы стократ выше од и гимнов. - Прочел я в "Инвалиде" объявление о "Телеграфе". Что там моего? "Море" или "Телега"? Что мой Кюхля, за которого я стражду, но все люблю? говорят, его обстоятельства не хороши - чем не хороши? Жду к себе на днях брата и Дельвига - покамест я один-одинешенек; живу недорослем, валяюсь на лежанке и слушаю старые сказки да песни. Стихи не лезут. Я, кажется, писал тебе, что мои "Цыгане" никуда не годятся: не верь - я соврал - ты будешь ими очень доволен. "Онегин" печатается; брат и Плетнев смотрят за изданием; не ожидал я, чтоб он протерся сквозь цензуру - честь и слава Шишкову! Знаешь ты мое "Второе послание цензору"? там, между прочим,

 Обдумав наконец намеренья благие, 
 Министра честного наш добрый царь избрал, 
 Шишков наук уже правленье восприял. 
 Сей старец дорог нам: друг чести, друг народа, 
 Он славен славою двенадцатого года; 
 Один в толпе вельмож он русских муз любил, 
 Их, незамеченных, созвал, соединил; 
 Осиротелого венца Екатерины etc.

Так Арзамасец говорит ныне о деде Шишкове, tempora altri!^* вот почему я не решился по твоему совету к нему прибегнуть в деле своем с Ольдекопом. В подлостях нужно некоторое благородство. Я же подличал благонамеренно - имея в виду пользу нашей словесности и усмиренье кичливого Красовского. Прощай, кланяйся княгине - и детей поцелуй. Не правда ли, что письмо мое напоминает le faire^** Василья Львовича? Вот тебе и стишки в его же духе.

^* (другие времена! (лат.))

^** (манеру, стиль (франц.).)

          Приятелям 

 Враги мои, покамест я ни слова...*

^* (См. т. 2.)

Напечатай где-нибудь.

25 генеаря.

Как ты находишь статью, что написал наш Плетнев? экая ералашь! Ты спишь, Брут! Да скажи мне, кто у вас из Москвы так горячо вступился за немцев против Бестужева (которого я не читал). Хочешь еще эпиграмму?

 Наш друг Фита, Кутейкин в эполетах...*

^* (См. т. 2.)

Не выдавай меня, милый; не показывай этого никому: Фита бо друг сердца моего, муж благ, незлобив, удаляйся от всякия скверны.

108. П. А. Вяземскому

Пущин привезет тебе 600 рублей. Отдай их княгине Вере Федоровне и с моей благодарностию. Савелов большой подлец. Посылаю при сем к нему дружеское письмо. Перешли его в (конверте) в Одессу по оказии, а то по почте он скажет: не получил. Охотно извиняю и понимаю его -

 Но умный человек не может быть не плутом!

A propos^*. Читал я Чацкого - много ума и смешного в стихах, но во всей комедии ни плана, ни мысли главной, ни истины. Чацкий совсем не умный человек, но Грибоедов очень умен. Пришлите же мне ваш "Телеграф". Напечатан ли там Хвостов? что за прелесть его послание! достойно лучших его времен. А то он было сделался посредственным, как Василий Львович, Иванчин-Писарев - и проч. Каков Филимонов в своем Инвалидном объявлении. Милый, теперь одни глупости могут еще развлечь и рассмешить меня. Слава же Филимонову!

^* (Кстати (франц.).)

Пишу тебе в гостях с разбитой рукой - упал на льду не с лошади, а с лошадью: большая разница для моего наезднического честолюбия.

28 генваря.

109. А. А. Бестужеву

А. А. Бестужев. Акварель Н. А. Бестужева. 1828

Рылеев доставит тебе моих "Цыганов". Пожури моего брата за то, что он не сдержал своего слова - я не хотел, чтоб эта поэма известна была прежде времени - теперь нечего делать - принужден ее напечатать, пока не растаскают ее по клочкам.

Слушал Чацкого, но только один раз, и не с тем вниманием, коего он достоин. Вот что мельком успел я заметить:

Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова. Цель его - характеры и резкая картина нравов. В этом отношении Фамусов и Скалозуб превосходны. Софья начертана не ясно: не то (- - -), не то московская кузина. Молчалин не довольно резко подл; не нужно ли было сделать из него и труса? старая пружина, но штатский трус в большом свете между Чацким и Скалозубом мог быть очень забавен. Les propos de bal^*, сплетни, рассказ Репетилова о клобе, Загор едкий, всеми отъявленный и везде принятый - вот черты истинно комического гения. - Теперь вопрос. В комедии "Горе от ума" кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб^**. Кстати, что такое Репетилов? в нем 2, 3, 10 характеров. Зачем делать его гадким? довольно, что он ветрен и глуп с таким простодушием; довольно, чтоб он признавался поминутно в своей глупости, а не мерзостях. Это смирение черезвычайно ново на театре, хоть кому из нас не случалось конфузиться, слушая ему подобных кающихся? - Между мастерскими чертами этой прелестной комедии - недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину прелестна! - и как натурально! Вот на чем должна была вертеться вся комедия, но Грибоедов, видно, не захотел - его воля. О стихах я не говорю: половина - должны войти в пословицу.

^* (Бальная болтовня (франц.).)

^** (Gleon Грессетов не умничает с Жеронтом, ни с Хлоей. (Прим. Пушкина.))

Покажи это Грибоедову. Может быть, я в ином ошибся. Слушая его комедию, я не критиковал, а наслаждался. Эти замечания пришли мне в голову после, когда уже не мог я справиться. По крайней мере говорю прямо, без обиняков, как истинному таланту.

Тебе, кажется, "Олег" не нравится; напрасно. Товарищеская любовь старого князя к своему коню и заботливость о его судьбе есть черта трогательного простодушия, да и происшествие само по себе в своей простоте имеет много поэтического. Лист кругом; на сей раз полно.

Я не получил "Литературных листков" Булгарина, тот №, где твоя критика на Бауринга. Вели прислать.

110. П. А. Вяземскому

Некогда мне писать княгине - благодари ее за попечение, за укоризны, даже за советы, ибо все носит отпечаток ее дружбы, для меня драгоценной. - Ты, конечно, прав; более чем когда-нибудь обязан я уважать себя - унизиться перед правительством была бы глупость - довольно ему одного Граббе.

Я писал тебе на днях - и послал некоторые стихи. Ты мне пишешь: пришли мне все стихи. Легко сказать! Пущин привезет тебе отрывки из "Цыганов" - заветных покамест нет.

111. Л. С. Пушкину

Я с тобою не бранюсь (хоть и хочется) по 18 причинам: 1) потому что это было бы напрасно...... "Цыганов", нечего делать, перепишу и пришлю к вам, а вы их тисните. Твои опасенья насчет приезда ко мне вовсе несправедливы. Я не в Шлиссельбурге, а при физической возможности свидания лишить оного двух братьев была бы жестокость без цели, следственно вовсе не в духе нашего времени, ни... -

Жду шума от "Онегина"; покамест мне довольно скучно: ты мне не присылаешь Conversations de Byron^* добро! но, милый мой, если только возможно, отыщи, купи, выпроси, укради "Записки" Фуше и давай мне их сюда; за них отдал бы я всего Шекспира; ты не воображаешь, что такое Fouche! Он по мне очаровательнее Байрона. Эти записки должны быть сто раз поучительнее, занимательнее, ярче записок Наполеона, то есть как политика, потому что в войне я ни черта не понимаю. На своей скале (прости боже мое согрешение!) Наполеон поглупел - во-первых, лжет как ребенок^**, 2) судит о таком-то не как Наполеон, а как парижский памфлетер, какой-нибудь Прадт или Гизо. Мне что-то очень, очень кажется, что Bertrand и Monthaulon подкуплены! тем более что самых важных сведений именно и не находится. Читал ты записки Наполеона? Если нет, так прочти: это, между прочим, прекрасный роман, mais tout ce qui est politique n'est fait que pour la canaille^***.

^* (Беседы Байрона (франц.).)

^** (То есть заметно. (Прим. Пушкина.))

^*** (но все, что относится к политике, писано только для черни (франц.).)

Довольно о вздоре, поговорим о важном. Мой Коншин написал, ей-богу, миленькую пьесу "Девушка влюбленному поэту" - кроме авторами. А куда он Коншин! его "Элегия" в "Цветах" какова? Твое суждение о комедии Грибоедова слишком строго. Бестужеву писал я об ней подробно; он покажет тебе письмо мое. По журналам вижу необыкновенное брожение мыслей; это предвещает перемену министерства на Парнасе. Я министр иностранных дел, и, кажется, дело до меня не касается. Если "Палей" пойдет, как начал, Рылеев будет министром. - Плетнев неосторожным усердием повредил Баратынскому; но "Эда" все поправит. Что Баратынский?.. И скоро ль, долго ль?.. как узнать? Где вестник искупленья? Бедный Баратынский, как об нем подумаешь, так поневоле постыдишься унывать. Прощай, стихов новых нет - пишу "Записки", но и презренная проза мне надоела.

Приехал граф Воронцов? узнай и отпиши мне, как отозвался он обо мне в свете - а о другом мне и знать не нужно.

Присоветуй Рылееву в новой его поэме поместить в свите Петра I нашего дедушку. Его арапская рожа произведет странное действие на всю картину Полтавской битвы.

112. П. А. Вяземскому

Скажи от меня Муханову, что ему грех шутить со мною шутки журнальные. Он без спросу взял у меня начало "Цыганов" и распустил его по свету. Варвар! ведь это кровь моя, ведь это деньги! теперь я должен и "Цыганов" распечатать, а вовсе не вовремя.

"Онегин" напечатан, думаю, уже выступил в свет. Ты увидишь в "Разговоре поэта и книгопродавца" мадригал князю Шаликову. Он милый поэт, человек достойный уважения, и надеюсь, что искренняя и полная похвала с моей стороны не будет ему неприятна. Он именно поэт прекрасного пола. Il a bien merite du sexe, et je suis bien aise de m'en etre explique publiquement^*.

^* (У него большие заслуги перед прекрасным полом, и я очень рад, что публично об этом заявил (франц.).)

Что же "Телеграф" обетованный? Ты в самом деле напечатал "Телегу", проказник? Прочие журналы все получаю - и более, чем когда-нибудь, чувствую необходимость какой-нибудь "Edinburgh review"^*. Да вот те Христос: литература мне надоела - прозы твоей брюхом хочу. Что издание Фонвизина?

^* ("Эдинбургского обозрения" (франц.).)

19 февраля.

Кланяюсь княгине и целую руки, хоть это из моды вышло.

113. Н. И. Гнедичу

Кажется, Вам обязан "Онегин" покровительством Шишкова и счастливым избавлением от Бирукова. Вижу, что дружба Ваша не изменилась, и это меня утешает.

Нынешние мои обстоятельства не позволяют мне и желать Ваших писем. Но жду стихов Ваших, хоть печатных, хоть рукописных. Песни греческие прелесть и tour de force^*. Об остроумном предисловии можно бы потолковать? Сходство песенной поэзии обоих народов явно - но причины?.. Брат говорил мне о скором совершении Вашего Гомера. Это будет первый классический, европейский подвиг в нашем отечестве (черт возьми это отечество). Но, отдохнув после "Илиады", что предпримете вы в полном цвете гения, возмужав во храме Гомеровом, как Ахилл в вертепе Кентавра? Я жду от Вас эпической поэмы. Тень Святослава скитается не воспетая, писали вы мне когда-то. А Владимир? а Мстислав? а Донской? а Ермак? а Пожарский? История народа принадлежит поэту.

^* (чудо мастерства (франц.).)

Когда Ваш корабль, нагруженный сокровищами Греции, входит в пристань при ожиданье толпы, стыжусь вам говорить о моей мелочной лавке № 1. - Много у меня начато, ничего не кончено. Сижу у моря, жду перемены погоды. Ничего не пишу, а читаю мало, потому что вы мало печатаете.

23 февр., день объявления греческого бунта Александром Ипсиланти.

114. Л. С. Пушкину

Получил, мой милый, милое письмо твое. Дельвига с нетерпением ожидаю. Жалею о строгих мерах, принятых в твоем отношении. Читал объявление об "Онегине" в "Пчеле": жду шума. Если издание раскупится, то приступи тотчас к изданию другому или условься с каким-нибудь книгопродавцем. Отпиши о впечатлении, им произведенном. У меня произошла перемена в министерстве: Розу Григорьевну я принужден был выгнать за непристойное поведение и слова, которых не должен я был вынести. А то бы она уморила няню, которая начала от нее худеть. Я велел Розе подать мне счеты. Она показала мне, что за два года (1823 и 4) ей ничего не платили (?). И считает по 200 руб. на год, итого 400 рублей. - По моему счету ей следует 100 р. Наличных денег у ней 300 р. Из оных 100 выдам ей, а 200 перешлю в Петербург. Узнай и отпиши обстоятельно, сколько именно положено ей благостыни и заплачено ли что-нибудь в эти два года. Я нарядил комитет, составленный из Василья, Архипа и старосты. Велел перемерить хлеб и открыл некоторые злоупотребления, то есть несколько утаенных четвертей. Впрочем, она мерзавка и воровка. Покамест я принял бразды правления.

Ты спрашиваешь, зачем пишу я Булгарину? потому что он мне друг. Есть у меня еще друзья: Сабуров Яшка, Муханов, Давыдов и проч. Эти друзья не в пример хуже Булгарина. Они на днях меня зарежут - покамест я почтенному Фаддею Венедиктовичу послал два отрывка из "Онегина", которых нет ни у Дельвига, ни у Бестужева, не было и не будет... а кто виноват? всё друзья, всё треклятые друзья.

Кланяйся моему другу Воейкову. Над или под "Морем и землею" должно было поставить "Идиллия Мосха". От этого я бы не удавился, а Бион старик при своем остался б. То же и об Иване Ивановиче Парни - но тут я сам виноват.

Если придет тебе пакет на имя Дельвига, то распечатай - позволяю. Плетнева целую и буду писать.

Да пришлите же мне "Старину" и "Талию", господи помилуй, не допросишься. Здесь письмо к Издателю или (- - -) "Невского альманаха". Прочитай его да доставь. Он, каналья, лжет на меня в афишках да мне присылает свое вранье - добро! Начало "Кота" Измайлова очень мило.

P. S. Слепой поп перевел Сираха (смотр. "Инвалид" № какой-то), издает по подписке - подпишись на несколько экз.

115. Л. С. Пушкину

Я было послал это в "Сын отечества", да, кажется, журнал сей противу меня восстанет, судя по сухому объявлению "Пчелы". В таком случае мне не годится там явиться, как даннику атамана Греча и есаула Булгарина. Дарю отрывки тебе: печатай, где хочешь.

116. Л. С. Пушкину

Брат, обнимаю тебя и падам до ног. Обнимаю также и алжирца Всеволожского. Перешли же мне проклятую мою рукопись - и давай уничтожать, переписывать и издавать. Как жаль, что тебя со мною не будет! дело бы пошло скорее и лучше - Дельвига жду, хоть он и не поможет. У него твой вкус, да не твой почерк. Элегии мои переписаны - потом послания, потом смесь, потом благословясь и в цензуру.

Душа моя, горчицы, рому, что-нибудь в уксусе - да книг: Conversations de Byron, Memoires de Fouche, "Талию", "Старину", да Sismondi (litterature), да Schlegel (dramaturgie), если есть у St. Florent^*. Хотел бы я также иметь "Новое издание Собрания русских стихотворений", да дорого - 75 р. Я и за всю Русь столько не даю. Посмотри однако ж.

^* (Беседы Байрона, мемуары Фуше..... Сисмонди (литература)... Шлегель (драматургия) .... Сен-Флорана (франц.).)

Каченовский восстал на меня. Напиши мне, благопристоен ли тон его критик - если нет, пришлю эпиграмму.

У вас ересь. Говорят, что в стихах - стихи не главное. Что же главное? проза? должно заранее истребить это гонением, кнутом, кольями, песнями на голос Один сижу во компании и тому под.

Анна Николаевна тебе кланяется и очень жалеет, что тебя здесь нет; потому что я влюбился и миртильничаю. Знаешь ее кузину Анну Ивановну Вульф; ессе femina!^*

^* (вот женщина! (лат.))

Мочи нет, хочется Дельвига. Писал я тебе о калошах? не надобно их. Гнедича песни получил. На днях буду писать ему с претензиями. Покамест благодари его - думаю, что экз. "Онегина" ты ему от меня поднес. Что касается до оных дам, надеюсь, что это шутка. А чего доброго! Однако ж это было бы мне во всяком случае очень неприятно.

Тригорское. 14 марта.

Достань у Рылеева или у Бестужева мои мелкие стихотворения и перешли мне скорее.

"Что ж ты обещался мне прислать Парни?"

117. Л. С. Пушкину

По получении рукописи. 14 марта.

Напрасно воображаешь ты, что я на тебя сержусь - И не думал. Несколько раз писал тебе, видно еще до тебя не дошло. Всеволожский со мною шутит. Я должен ему 1000, а не 500, переговори с ним и благодари очень за рукопись. Он славный человек, хоть и женится. Тотчас займусь новым собранием и перешлю тебе.

Ради бога, погоди в рассуждении отставки. Может быть, тебя притесняют без ведома царя. Просьбу твою могут почесть следствием моего внушения etc. etc. etc. - Погоди хоть Дельвига.

Уведомь о Баратынском - свечку поставлю за Закревского, если он его выручит.

118. Л. С. Пушкину и П. А. Плетневу

Брат Лев и брат Плетнев!

Третьего дня получил я мою рукопись. Сегодня отсылаю все мои новые и старые стихи. Я выстирал черное белье наскоро, а новое сшил на живую нитку. Но с вашей помощию надеюсь, что барыня публика меня по щекам не прибьет, как непотребную прачку.

Ошибки правописания, знаки препинания, описки, бессмыслицы прошу самим исправить - у меня на то глаз недостанет. - В порядке пиес держитесь также вашего благоусмотрения. Только не подражайте изданию Батюшкова - исключайте, марайте с плеча. Позволяю, прошу даже. Но для сего труда возьмите себе в помощники Жуковского, не во гнев Булгарину, и Гнедича, не во гнев Грибоедову. Эпиграфа или не надо, или из A. Chenier. Виньетку бы не худо; даже можно, даже нужно - даже ради Христа сделайте, именно: Психея, которая задумалась над цветком. (Кстати: что прелестнее строфы Жуковского. Он мнил, что вы с ним однородные и следующей. Конца не люблю.) Что, если б волшебная кисть Ф. Толстого... -

 Нет! слишком дорога! 
 А ужасть, как мила!..

К тому же, кроме Уткина, ничей резец не достоин его карандаша. - Впрочем, это все наружность. Иною прелестью пленяется...

Пересчитав посылаемые вам стихотворения, нахожу 60 или около (ибо часть подземным богам непредвидима). Бируков, человек просвещенный; кроме его, я ни с кем дела иметь не хочу. Он и в грозное время был милостив и жалостлив. Ныне повинуюсь его приговорам безусловно.

Что сказать вам об издании? Печатайте каждую пиесу на особенном листочке, исправно, чисто, как последнее издание Жуковского - и пожалуйста без ~~~ и без —— * —— и без == вся эта пестрота безобразна и напоминает Азию. Заглавие крупными буквами - и a la ligne^*. - Но каждую штуку особенно - хоть бы из четырех стихов состоящую - (разве из двух, так можно a la ligne и другую).

^* (с красной строки (франц.).)

60 пиес! довольно ли будет для одного тома? не прислать ли вам для наполнения "Царя Никиту и 40 его дочерей"?

Брат Лев! не серди журналистов! дурная политика!

Брат Плетнев! не пиши добрых критик! будь зубаст и бойся приторности!

Простите, дети! Я пьян.

15 марта.

119. А. А. Бестужеву

Во-первых, пришли мне свой адрес, чтоб я не докучал Булгарину. Рылееву не пишу. Жду сперва "Войнаровского". Скажи ему, что в отношении мнения Байрона он прав. Я хотел было покривить душой, да не удалось. И Bowles и Byron в своем споре заврались; у меня есть на то очень дельное опровержение. Хочешь перешлю? переписывать скучно. Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? мнение свое о его "Думах" я сказал вслух и ясно; о поэмах его также. Очень знаю, что я его учитель в стихотворном языке, но он идет своею дорогою. Он в душе поэт. Я опасаюсь его не на шутку и жалею очень, что его не застрелил, когда имел тому случай - да черт его знал. Жду с нетерпением "Войнаровского" и перешлю ему все свои замечания. Ради Христа! чтоб он писал - да более, более!

Твое письмо очень умно, но все-таки ты не прав, все-таки ты смотришь на "Онегина" не с той точки, все-таки он лучшее произведение мое. Ты сравниваешь первую главу с "Дон Жуаном". - Никто более меня не уважает "Дон Жуана" (первые пять песен, других ре читал), но в нем ничего нет общего с "Онегиным". Ты говоришь о сатире англичанина Байрона и сравниваешь ее с моею, и требуешь от меня таковой же! Нет, моя душа, многого хочешь. Где у меня сатира? о ней и помину нет в "Евгении Онегине". У меня бы затрещала набережная, если б коснулся я сатиры. Самое слово сатирический не должно бы находиться в предисловии. Дождись других песен... Ах! если б заманить тебя в Михайловское!.. ты увидишь, что если уж и сравнивать "Онегина" с "Дон Жуаном", то разве в одном отношении: кто милее и прелестнее (gracieuse), Татьяна или Юлия? 1-я песнь просто быстрое введение, и я им доволен (что очень редко со мною случается). Сим заключаю поле мику нашу... Жду "Полярной звезды". Давай ее сюда. Предвижу, что буду с тобою согласен в твоих мнениях литературных. Надеюсь, что наконец отдашь справедливость Катенину. Это было бы кстати, благородно, достойно тебя. Ошибаться и усовершенствовать суждения свои сродно мыслящему созданию. Бескорыстное признание в оном требует душевной силы. Впрочем, этому буду рад для Катенина, а для себя жду твоих повестей да возьмись за роман - кто тебя держит. Вообрази: у нас ты будешь первый во всех значениях этого слова; в Европе также получишь свою цену - во-первых, как истинный талант, во-вторых, по новизне предметов, красок etc... Подумай, брат, об этом на досуге..... да тебе хочется в ротмистра!

24 март. Михайловское.

120. В. Ф. Вяземской

В. Ф. Вяземская. Рисунок Молинари. 1810

Chere et respectable Princesse, votre lettre m'a navre le coeur. Je n'avals pas l'idee du malheur qui vous est arrive; je n'essaierai pas de vous consoler, mais je partage du fond de Tame vos chagrins et vos angoisses. J'espere qu'a l'heure qu'il est le Prince et les enfants sont convalescents. Puisqu' Онегин peut le distraire, je m'en vais des ce moment me mettre a le copier et je lui enverrai. J'ecrirai aussi a mon frere pour qu'il lui envoye ce qu'il peut avoir de mes vers. Je demande seulement au Prince qu'il garde tout cela pour lui seul, et qu'il n'en lise rien a personne au monde.

Pouchtchine a eu tort de vous parler de mes inquietudes et de mes conjectures qui se sont trouvees fausses. Je n'ai aucune relation avec Odessa, j'ignore completement ce qui s'y passe.

Chere Princesse, soyez tranquille, s'il est possible. Donnez-moi des nouvelles de Votre famille et comptezmoi toujours au nombre de ceux qui vous sont le plus devoues.

24 mars.

(Перевод:

Дорогая и уважаемая княгиня, ваше письмо причинило мне глубокую душевную боль. Я но имел понятия о несчастии, постигшем вас; не буду пытаться вас утешить, но всей душой разделяю ваше горе и вашу тревогу. Надеюсь, что в настоящее время князь и дети уже выздоравливают. Так как "Онегин" может его развлечь, я немедля начну его переписывать и пришлю ему. Напишу также брату, чтобы он выслал ему все, что найдет у себя из моих стихов. Только прошу князя сохранить все это для себя лично и никому ничего не читать.

Пущин напрасно рассказал вам о моих тревогах и предположениях, которые оказались ошибочными. Я не поддерживаю никаких сношений с Одессой, и мне совершенно неизвестно, что там происходит.

Успокойтесь, дорогая княгиня, если это возможно. Сообщайте мне о вашей семье и считайте меня всегда в числе самых преданных своих друзей.

24 марта.)

121. Л. С. Пушкину

Душа моя, что за прелесть "Бабушкин кот"! я перечел два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном Фалелеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину. Погорельский ведь Перовский, не правда ли?

Об Вяземском получил известие. Перешли ему, душа моя, все, что ты имеешь на бумаге и в памяти из моих новых сочинений. Этим очень обяжешь меня и загладишь пакости твоего чтеньебесия.

Получил ли ты мои стихотворенья? Вот в чем должно состоять предисловие: Многие из сих стихотворений - дрянь и недостойны внимания россейской публики - но как они часто бывали печатаны бог весть кем, черт знает под какими заглавиями, с поправками наборщика и с ошибками издателя - так вот они, извольте-с кушать-с, хоть это-с (- - -) (сказать это помягче). 2) Мы (сиречь издатели) должны были из полного собрания выбросить многие штуки, которые могли бы показаться темными, будучи написаны в обстоятельствах неизвестных или малозанимательных для почтеннейшей публики (россейской) или могущие быть занимательными единственно некоторым частным лицам, или слишком незрелые, ибо г. Пшк. изволил печатать свои стишки в 1814 году (то есть 14-ти лет) или как угодно. 3) Пожалуйста, без малейшей похвалы мне. Это непристойность, и в "Бахчисарайском фонтане" я забыл заметить это Вяземскому. 4) Все это должно быть выражено романтически, без буфонства. Напротив. Во всем этом полагаюсь на Плетнева. Если я скажу, что проза его лучше моей, ведь он не поверит - ну по крайней мере столь же хороша. Доволен ли он? Да перешли на всякий случай это предисловие в Михайловское, а я пришлю вам замечанья свои.

Когда пошлешь стихи мои Вяземскому, напиши ему, чтоб он никому не давал, потому что эдак меня опять обокрадут - у меня нет родительской деревни с соловьями и с медведями. Прощай. Сестру поцелуй.

Великая пятница.

Я "Телеграфом" очень доволен - и мышлю или мыслю поддержать его. Скажи это и Жуковскому. Дельвига нет еще!

Так как Воейков ведет себя хорошо, то думаю прислать и ему стихов - то ли дело не красть, не ругаться по-матерну, не перепечатывать, писем не перехватывать и проч. - люди не осудят, а я скажу спасибо.

Тиснуть еще стихи княгине Голицыной-Суворовой, возьми их от нее. Думаю, что "Послание к Овидию", "Вчера был день" и "Море" могут быть, разнообразия ради, помещены в Элегиях - да и вообще можно переменить весь порядок. Reponse s'il vous plait^*.

^* (жду ответа (франц.).)

Не напечатать ли в конце "Воспоминания в Царском Селе" с Notofi^*, что они писаны мною 14-ти лет - и с выпискою из моих "Записок" (об Державине), ась?

^* (примечанием (франц.).)

Нет.

Да тиснуть еще мою "Птичку" да четыре стиха о дружбе: Что дружба? легкий пыл похмелья...^*

^* (См. т. 2.)

122. П. А. Вяземскому

Надеюсь, что ты выздоровел - с нетерпением ожидаю о том официального известия. Брат перешлет тебе мои стихи, я переписываю для тебя "Онегина" - желаю, чтоб он помог тебе улыбнуться. В первый раз улыбка читателя me sourit^*. (Извини эту плоскость: в крови!..) А между тем будь мне благодарен - отроду ни для кого ничего не переписывал, даже для Голицыной - из сего следует, что я в тебя влюблен, как кюхельбекерский Державин в Суворова.

^* (мне улыбается (франц.).)

Занимает ли еще тебя россейская литература? я было на Полевого очень ощетинился за "Невский альманах" и за пародию Жуковского. Но теперь с ним помирился. Я далее такого мнения, что должно непременно поддержать его журнал. Хочешь? Я согласен.

Стихотворения мои отосланы в Петербург под Биру-кова. Почти все известно уже. Но все нужно было соединить воедино. Изо всего, что должно было предать забвению, более всего жалею о своих эпиграммах - их всех около 50 и все оригинальные - но, по несчастию, я могу сказать, как Chamfort: "Tous ceux contre lesquels j'en ai fait sont encore en vie"^*, а с живыми - полно, не хочу ссориться.

^* (Шамфор: "Все те, на кого я их написал, еще живы" (франц.).)

Из послания к Чаадаеву вымарал я стихи, которые тебе не понравились - единственно для тебя, из уважения к тебе, а не потому, что они другим не по нутру.

Кланяйся Давыдову, который забыл меня. Сестра Ольга в него влюблена, и поделом. Кстати или нет: он критиковал ей в "Бахчисарайском фонтане" Заремины очи. Я бы с ним согласился, если б дело шло не о востоке. Слог восточный был для меня образцом, сколько возможно нам, благоразумным, холодным европейцам. Кстати еще - знаешь, почему не люблю я Мура? - потому что он чересчур уже восточен. Он подражает ребячески и уродливо - ребячеству и уродливости Саади, Гафиза и Магомета. - Европеец, и в упоении восточной роскоши, должен сохранить вкус и взор европейца. Вот почему Байрон так и прелестен в "Гяуре", в "Абидосской невесте" и проч.

123. П. А. Вяземскому

7 апреля

Нынче день смерти Байрона - я заказал с вечера обедню за упокой его души. Мой поп удивился моей набожности и вручил мне просвиру, вынутую за упокой раба божия боярина Георгия. Отсылаю ее к тебе.

"Онегина" переписываю. Немедленно и он явится к тебе.

Сейчас получил я "Войнаровского" и "Думы" с письмом Пущина - предложение Селивановского, за три поэмы 12000 р., кажется, должен я буду отклонить по причине новой типографической плутни. "Бахчисарайский фонтан" перепечатан.

Прощай, милый, у меня хандра, и нет ни единой мысли в голове моей - кланяйся жене. Я вам обоим душою предан.

А. П.

124. Л. С. Пушкину

Сейчас получил от тебя письмо и повестку, вероятно от Плетнева. Письмо Анне Николаевне отдал не прочитав и сжег его тотчас (из опасения - или из ревности, как хочешь). Она в претензии за твои нежности и за то, что они тебя усыпили. - "Полярной" еще не получил. Справься ради бога об "Фонтане". Селивановский предлагает мне 12000 р., а я должен от них отказаться - эдак с голоду умру - с отцом да с Ольдеконом. Прощай, я бешен.

Благодарю очень за Отрывок из письма Баратынского. Дельвига здесь еще нет.

On vous permet d'ecrire des lettres - mais sous l`adresse de notre soeur (пойми!). С'est ainsi, voyez-vous, que j'ecris а Анна Ивановна Вульф, sous le nom d'Euph-rosine. Господи Суси Христе! Quelles miseres!..^* Целуй Ольгу.

^* (Тебе разрешают писать письма, но только надписанные нашей сестрой (.........). Подобно тому, видишь ли, как я пишу Анне Ивановне Вульф под именем Евпраксии (..........). До него мы дошли! (франц.))

Вот тебе мой вчерашний im-promptu^*:

^* (экспромт (франц.).)

 Семейственной любви и нежной дружбы ради 
 Хвалю тебя, сестра, не спереди, а сзади.

Сожги же это, показав ей.

 Variantes en l`honneur de M-lle NN*

 Почтения, любви и нежной дружбы ради 
 Хвалю тебя, мой друг, и спереди и сзади. 

^* (Варианты в честь мадемуазель Н. Н. (франц.).)

М-llе NN находит, что первый текст тебе приличен. Honny soit etc...^*

^* (Да будет стыдно и т. д. ... (франц.).)

Я заказал обедню за упокой души Байрона (сегодня день его смерти). Анна Николаевна также, и в обеих церквах Тригорского и Воронича происходили молебствия, Это немножко напоминает la messe de Frederic Il pour le repos de l'ame de M-r de Voltaire^*. Вяземскому посылаю вынутую просвиру отцом Шкодой - за упокой поэта.

^* (обедню Фридриха II за упокой души Вольтера (франц.).)

125. А. С. Шишкову

Г-н Ольдекоп в прошлом 1824 году перепечатал мое сочинение "Бахчисарайский фонтан" без моего соизволения, чем и лишил меня 3000. Отец мой, статский советник С. Л. Пушкин, хотя и жаловался вашему высокопревосходительству за сие неуважение собственности, но не только не получил удовлетворения, но еще уверился я из письма вашего в том, что г. Ольдекоп пользуется вашего высокопревосходительства покровительством. Выключенный из службы, следственно, не получая жалования и не имея другого дохода, кроме своих сочинений, решился я прибегнуть с жалобою к самому вашему высокопревосходительству, надеясь, что вы не захотите лишить меня хлеба - не из личного неудовольствия противу г. Ольдекопа, совсем для меня незнакомого, но единственно для охранения себя от воровства.

126. А. Н. Вульфу

Любезный Алексей Николаевич - Благодарю Вас за воспоминанья. Обнимаю Вас братски. Также и Языкова - послание его и чувствительная Элегия - прелесть - в послании, после тобой хранимого певца, стих пропущен. А стих Языкова мне дорог. Перешлите мне его.

А. П.

127. Л. С. Пушкину

Фуше, Oeuvres dramatiques de Schiller^*, Schlegel, Don Juan (последние 6-я и пр. песни), новое Walter Scott, "Сибирский вестник" весь - и все это через St. Florent, а не через Олёнина. - Вино, вино, ром (12 бутылок), горчицы, Fleur d'Orange, чемодан дорожный. Сыру лимбургского (книгу об верховой езде - хочу жеребцов выезжать: вольное подражание Alfieri и Байрону).

^* (Драматические сочинения Шиллера (франц.).)

Как я был рад баронову приезду. Он очень мил! Наши барышни все в него влюбились - а он равнодушен, как колода, любит лежать на постеле, восхищаясь Чигиринским старостою. Приказывает тебе кланяться, мысленно тебя целуя 100 раз, желает тебе 1000 хороших вещей (например, устриц).

23.

Сейчас получил письмо от тебя. Благодарю за обещание предисловия. Думаю, что можно начать благословясь. О "послании к Чаадаеву" скажу тебе, что пощечины повторять не нужно. Толстой явится у меня во всем блеске в 4-й песне "Онегина", если его пасквиль этого стоит, и посему попроси его эпиграмму и пр. от Вяземского (непременно). Ты, голубчик, не находишь толку в моей луне - что ж делать, а напечатай уж так. Если Сабуров не уехал еще в Одессу, то попроси его обо мне там ничего не врать. Жалею, что не могу быть уверену и в твоей молчаливости. Скажи сестре, что я поссорил ее с Анной Николаевной, показав (и не читав) нечаянно письмо, где она говорит: elle me boude mais je m'en fous^* или подобное. Я Анету уверил, что сестра сердится очень на нее, и все через твои сплетни.

^* (она на меня дуется, а мне наплевать (франц.).)

 Des bretelles 
 Des bottes* (или не нужно).

^* (Подтяжки. Сапоги (франц.).)

Плетневу поклон да пара слов. На днях к нему пишу.

128. Л. С. Пушкину

Доставь это Вяземскому, повторив просьбы, чтоб он никому не показывал, да и сам не пакости.

129. П. А. Вяземскому

Дельвиг у меня. Через него пересылаю тебе 2 главу "Онегина" (тебе единственно и только для тебя переписанного). За разговор с няней без письма брат получил 600 р. - ты видишь, что это деньги, следственно должно держать их под ключом. От тебя нет ни слуху ни духу. Надеюсь, что ты здоров, о другом надеяться не смею, но судьба, кажется, могла бы быть довольна.

Улыбнись, мой милый, вот тебе "Элегия на смерть Анны Львовны".

 Ох, тетенька! ох, Анна Львовна...*
                              (Я да Дельвиг.)

^* (См. т. 2.)

Кстати: зачем ты не хотел отвечать на письма Дельвига? он человек, достойный уважения во всех отношениях, и не чета нашей литературной санкт-петербургской сволочи. Пожалуйста, ради меня, поддержи его "Цветы"^* на следующий год. Мы все об них постараемся. Что мнишь ты о "Полярной"?.. Есть ли у тебя какие-нибудь известия об Одессе? перешли мне что-нибудь о том.

^* (Да нет ли у тебя и прозы? (Прим. Пушкина.))

130. Александру I

Je me serais fait un devoir de supporter ma disgrace dans un respectueux silence, si la necessite ne me contraignit a le rompre.

Ma sante a ete fortement alteree dans ma premiere jeunesse, jusqu'a present je n'ai pas eu le moyen de me traiter. Un anevrisme que j'ai depuis une dizaine d'annees exigerait aussi une prompte operation. Il est facile de s'assurer de la verite de ce que j'avance.

On m'a reproche, Sire, d'avoir jadis compte sur la generosite de votre caractere, j'avoue qu'aujourd'hui с'est a elle seule que j'ai recours. Je supplie votre majeste de me permettre de me retirer quelque part en Europe, ou je ne sois pas denue de tout secours.

(Перевод:

Я почел бы своим долгом переносить мою опалу в почтительном молчании, если бы необходимость не побудила меня нарушить его.

Мое здоровье было сильно расстроено в ранней юности, и до сего времени я не имел возможности лечиться. Аневризм, которым я страдаю около десяти лет, также требовал бы немедленной операции. Легко убедиться в истине моих слов.

Меня укоряли, государь, в том, что я когда-то рассчитывал на великодушие вашего характера, признаюсь, что лишь к нему одному ныне прибегаю. Я умоляю ваше величество разрешить мне поехать куда-нибудь в Европу, где я не был бы лишен всякой помощи.)

131. В. А. Жуковскому

Вот тебе человеческий ответ: мой аневризм носил я 10 лет и с божией помощию могу проносить еще года три. Следственно, дело не к спеху, но Михайловское душно для меня. Если бы царь меня до излечения отпустил за границу, то это было бы благодеяние, за которое я бы вечно был ему и друзьям моим благодарен. Вяземский пишет мне, что друзья мои в отношении властей изверились во мне: напрасно. Я обещал Николаю Михайловичу два года ничего не писать противу правительства и не писал. "Кинжал" не против правительства писан, и хоть стихи и не совсем чисты в отношении слога, но намерение в них безгрешно. Теперь же все это мне надоело; и если меня оставят в покое, то, верно, я буду думать об одних пятистопных без рифм. Смело полагаясь на решение твое, посылаю тебе черновое к самому Белому; кажется, подлости с моей стороны ни в поступке, ни в выражении нет. Пишу по-французски, потому что язык этот деловой и мне более по перу. Впрочем, да будет воля твоя; если покажется это непристойным, то можно перевести, а брат перепишет и подпишет за меня.

Все это тринь-трава. Ничего не говорил я тебе о твоих "Стихотворениях". Зачем слушаешься ты маркиза Блудова? пора бы тебе удостовериться в односторонности его вкуса. К тому же не вижу в нем и бескорыстной любви к твоей славе. Выбрасывая, уничтожая самовластно, он не исключил из собрания послания к нему - произведения, конечно, слабого. Нет, Жуковский

 Веселого пути 
 Я Блудову желаю 
 Ко древнему Дунаю 
 И (- - -).

"Надпись к Гёте", "Ах, если б мой милый", "Гению" - все это прелесть; а где она? Знаешь, что выйдет? После твоей смерти все это напечатают с ошибками и с приобщением стихов Кюхельбекера. Подумать страшно. Дельвиг расскажет тебе мои литературные занятия. Жалею, что нет у меня твоих советов или хоть присутствия - оно вдохновение. Кончи, ради бога, "Водолаза". Ты спрашиваешь, какая цель у "Цыганов"? вот на! Цель поэзии - поэзия - как говорит Дельвиг (если не украл этого). Думы Рылеева и целят, а всё невпопад.

132. Л. С. Пушкину

Первая половина мая 1825 г. Из Михайловского в Петербург

        Жив, жив, Курилка! 

 Как! жив еще Курилка журналист?..*

^* (См. т. 2.)

Вот тебе требуемая эпиграмма на Каченовского, перешли ее Вяземскому. А между тем пришли мне тот № "Вестника Европы", где напечатан 2-й разговор лже-Дмитриева, это мне нужно для предисловия к "Бахчисарайскому фонтану". Не худо бы мне переслать и весь процесс (и "Вестник" и "Дамский журнал").

Подпись слепого поэта тронула меня несказанно. Повесть его прелесть - сердись он, не сердись - а хотел простить - простить не мог достойно Байрона. Видение, конец прекрасны. Послание, может быть, лучше поэмы - по крайней мере ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останется вечным образцом мучительной поэзии. Хочется отвечать ему стихами, если успею, пошлю их с этим письмом.

Гнедич не получил моего письма? Жаль, оно, сколько помню, было очень забавно. В том же пакете находилось два очень нужные - тебе и Плетневу. Что Плетнев умолк? Конечно, бедный болен иль "Войнаровским" недоволен - кстати, каковы мои замечания? надеюсь, не скажешь, что я ему кажу - а виноват: "Войнаровский" мне очень нравится. Мне даже скучно, что его здесь нет у меня.

Если можно, пришли мне последнюю Genlis - да Child-Harold - Lamartine^* (то-то чепуха должна быть!), да вообще что-нибудь новенького, да и "Старину". "Талию" получил и письмо от издателя. Не успел еще пробежать: "Ворожея" показалась мне du bon comique^**. А Хмельницкий моя старинная любовница. Я к нему имею такую слабость, что готов поместить в честь его целый куплет в 1-ую песнь "Онегина" (да кой черт! говорят, он сердится, если об нем упоминают, как о драматическом писателе). Вяземский прав - а все-таки на него сердит. Надеюсь, что Дельвиг и Баратынский привезут мне и Анахарзиса Клоца, который, верно, сердится на меня за то, что мне не по нутру Резвоскачущая кровь Грибоедова.

^* (Жанлис (да) Чайльд-Гарольда - Ламартина.)

^** (в хорошем комическом роде (франц.).)

Дельвигу объятия мои отверсты. Жду от него писем из эгоизма и пр., из аневризма и проч.

Письмо Жуковского наконец я разобрал. Что за прелесть чертовская его небесная душа! Он святой, хотя родился романтиком, а не греком, и человеком, да каким еще!

Тиснуть "Сарское Село" и с Нотой. Напрасно объявляли о "Братьях разбойниках". Их бы можно напечатать и в разных стихотворениях. Богатая мысль напечатать "Наполеона", да цензура... лучшие строфы потонут.

133. К. Ф. Рылееву

Думаю, ты уже получил замечания мои на "Войнаровского". Прибавлю одно: везде, где я ничего не сказал, должно подразумевать похвалу, знаки восклицания, прекрасно и проч. Полагая, что хорошее писано тобою с умыслу, не счел я за нужное отмечать его для тебя.

Что сказать тебе о думах? во всех встречаются стихи живые, окончательные строфы "Петра в Острогожске" чрезвычайно оригинальны. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест (Loci topici). Описание места действия, речь героя и - нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен (исключаю "Ивана Сусанина", первую думу, по коей начал я подозревать в тебе истинный талант). Ты напрасно не поправил в "Олеге" герба России. Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III, не прежде. Летописец просто говорит: Таже повеси щит свой на вратех на показание победы.

Об "Исповеди Наливайки" скажу, что мудрено что-нибудь у нас напечатать истинно хорошего в этом роде. Нахожу отрывок этот растянутым; но и тут, конечно, наложил ты свою печать.

Тебе скучно в Петербурге, а мне скучно в деревне. Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа. Как быть. Прощай, поэт - когда-то свидимся?

134. Анне Н. Вульф

Voici, Mademoiselle, encore une lettre pour mon frere. Je Vous supplie de la prendre sous votre protection. De grace, les plumes que vous avez eu la magnanimite de me tailler et que j'ai eu l'insolence d'oublier! Ne m'en veuillez pas.

(Перевод:

Вот, мадемуазель, еще письмо для моего брата. Очень прошу вас взять его под свое покровительство. Ради бога, пришлите перья, которые вы великодушно очинили для меня и которые я имел дерзость позабыть! Не сердитесь на меня за это.)

135. А. А. Бестужеву

Отвечаю на первый параграф твоего "Взгляда". У римлян век посредственности предшествовал веку гениев - грех отнять это титло у таковых людей, каковы Виргилий, Гораций, Тибулл, Овидий и Лукреций, хотя они^* кроме двух последних, шли столбовою дорогою подражания. Критики греческой мы не имеем. В Италии Dante и Petrarca предшествовали Тассу и Ариосту, сии предшествовали Alfieri и Foscolo. У англичан Мильтон и Шекспир писали прежде Аддисона и Попа, после которых явились Southey, Walter Scott, Moor и Byron - из этого мудрено вывести какое-нибудь заключение или правило. Слова твои вполне можно применить к одной французской литературе.

^* (Виноват! Гораций не подражатель. (Прим. Пушкина.))

У нас есть критика, а нет литературы. Где же ты это нашел? именно критики у нас и недостает. Отселе репутации Ломоносова^* и Хераскова, и если последний упал в общем мнении, то, верно, уж не от критики Мерзлякова. Кумир Державина, ¹/₄ золотой, ³/₄ свинцовый, доныне еще не оценен. Ода к Фелице стоит наряду с "Вельможей", ода "Бог" с одой "На смерть Мещерского", ода к Зубову недавно открыта. Княжнин безмятежно пользуется своею славою, Богданович причислен к лику великих поэтов, Дмитриев также. Мы не имеем ни единого комментария, ни единой критической книги. Мы не знаем, что такое Крылов, Крылов, который столь же выше Лафонтена, как Державин выше Ж. Б. Руссо. Что же ты называешь критикою? "Вестник Европы" и "Благонамеренный"? библиографические известия Греча и Булгарина? свои статьи? но признайся, что это все не может установить какого-нибудь мнения в публике, не может почесться уложением вкуса. Каченовский туп и скучен, Греч и ты остры и забавны - вот все, что можно сказать об вас - но где же критика? Нет, фразу твою скажем наоборот: литература кой-какая у нас есть, а критики нет. Впрочем, ты сам немного ниже с этим соглашаешься.

^* (Уважаю в нем великого человека, но, конечно, не великого поэта. Он понял истинный источник русского языка и красоты оного: вот его главная услуга. (Прим. Пушкина.))

У одного только народа критика предшествовала литературе - у германцев.

Отчего у нас нет гениев и мало талантов? Во-первых, у нас Державин и Крылов, во-вторых, где же бывает много талантов.

Ободрения у нас нет - и слава богу! отчего же нет? Державин, Дмитриев были в ободрение сделаны министрами. Век Екатерины - век ободрений; от этого он еще не ниже другого. Карамзин, кажется, ободрен; Жуковский не может жаловаться, Крылов также. Гнедич в тишине кабинета совершает свой подвиг; посмотрим, когда появится его Гомер. Из неободренных вижу только себя да Баратынского - и не говорю: слава богу! Ободрение может оперить только обыкновенные дарования. Не говорю об Августовом веке. Но Тасс и Ариост оставили в своих поэмах следы княжеского покровительства. Шекспир лучшие свои комедии написал по заказу Елизаветы. Мольер был камердинером Людовика; бессмертный "Тартюф", плод самого сильного напряжения комического гения, обязан бытием своим заступничеству монарха; Вольтер лучшую свою поэму писал под покровительством Фридерика... Державину покровительствовали три царя - ты не то сказал, что хотел; я буду за тебя говорить.

Так! мы можем праведно гордиться: наша словесность, уступая другим в роскоши талантов, тем пред ними отличается, что не носит на себе печати рабского унижения. Наши таланты благородны, независимы. С Державиным умолкнул голос лести - а как он льстил?

 О вспомни, как в том восхищенье 
 Пророча, я тебя хвалил: 
 Смотри, я рек, триумф минуту, 
 А добродетель век живет.

Прочти послание к Александру (Жуковского 1815 года). Вот как русский поэт говорит русскому царю. Пересмотри наши журналы, все текущее в литературе...... Об нашей-то лире можно сказать, что Мирабо сказал о Сиесе. Son silence est une calamite publique^*. Иностранцы нам изумляются - они отдают нам полную справедливость - не понимая, как это сделалось. Причина ясна. У нас писатели взяты из высшего класса общества. Аристократическая гордость сливается у них с авторским самолюбием. Мы не хотим быть покровительствуемы равными. Вот чего подлец Воронцов не понимает. Он воображает, что русский поэт явится в его передней с посвящением или с одою, а тот является с требованием на уважение, как шестисотлетний дворянин, - дьявольская разница!

^* (Его молчание - общественное бедствие (франц.).)

Все, что ты говоришь о нашем воспитании, о чужестранных и междуусобных (прелесть!) подражателях - прекрасно, выражено сильно и с красноречием сердечным. Вообще мысли в тебе кипят. Об "Онегине" ты не высказал всего, что имел на сердце; чувствую почему и благодарю, но зачем же ясно не обнаружить своего мнения? - покамест мы будем руководствоваться личными нашими отношениями, критики у нас не будет - а ты достоин ее создать.

Твой "Турнир" напоминает "Турниры" W. Scott'а. Брось этих немцев и обратись к нам православным; да полно тебе писать быстрые повести с романтическими переходами - это хорошо для поэмы байронической. Роман требует болтовни; высказывай все начисто. Твой Владимир говорит языком немецкой драмы, смотрит на солнце в полночь etc. Но описание стана Литовского, разговор плотника с часовым прелесть; конец так же. Впрочем, везде твоя необыкновенная живость.

Рылеев покажет, конечно, тебе мои замечания на его Войнаровского, а ты перешли мне свои возражения. Покамест обнимаю тебя от души.

Еще слово: ты умел в 1822 году жаловаться на туманы нашей словесности - а нынешний год и спасибо не сказал старику Шишкову. Кому же как не ему обязаны мы нашим оживлением?

136. А. А. Дельвигу

Жду, жду писем от тебя - и не дождусь - не принял ли ты опять во услужение покойного Никиту - или ждешь оказии? - проклятая оказия! Ради бога, напиши мне что-нибудь: ты знаешь, что я имел несчастие потерять бабушку Чичерину и дядю Петра Львовича - получил эти известия без приуготовления и нахожусь в ужасном положении - утешь меня, это священный долг дружбы (сего священного чувства).

Что делают мои "Разные стихотворения"? видел ли их Бируков Грозный? От Плетнева не получаю ни единой строчки; что мой "Онегин"? продается ли? кстати: скажи Плетневу, чтоб он Льву давал из моих денег на орехи, а не на комиссии мои, потому что это напрасно: такого бессовестного комиссионера нет и не будет. По твоем отъезде перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка (вот почему он и ниже Ломоносова). Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии - ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы (исключая чего, знаешь). Что ж в нем: мысли, картины и движения истинно поэтические; читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника. Ей-богу, его гений думал по-татарски - а русской грамоты не знал за недосугом. Державин, со временем переведенный, изумит Европу, а мы из гордости народной не скажем всего, что мы знаем об нем (не говоря уж о его министерстве). У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Гений его можно сравнить с гением Суворова - жаль, что наш поэт слишком часто кричал петухом - довольно об Державине - что делает Жуковский? - Передай мне его мнение о 2-ой главе "Онегина" да о том, что у меня в пяльцах. Какую Крылов выдержал операцию? дай бог ему многие лета! - Его "Мельник" хорош, как "Демьян и Фока". Видел ли ты Николая Михайловича? идет ли вперед "История"? где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! Шесть Пушкиных подписали избирательную грамоту! да двое руку приложили за неумением писать! А я, грамотный потомок их, что я? где я......

137. П. А. Вяземскому и Л. С. Пушкину

Ты спрашиваешь, доволен ли я тем, что сказал ты обо мне в "Телеграфе". Что за вопрос? Европейские статьи так редки в наших журналах! а твоим пером водят и вкус и пристрастие дружбы. Но ты слишком бережешь меня в отношении к Жуковскому. Я не следствие, а точно ученик его, и только тем и беру, что не смею сунуться на дорогу его, а бреду проселочной. Никто не имел и не будет иметь слога, равного в могуществе и разнообразии слогу его. В бореньях с трудностью силач необычайный. Переводы избаловали его, изленили; он не хочет сам созидать, но он, как Voss, гений перевода. К тому же смешно говорить об нем, как об отцветшем, тогда как слог его еще мужает. Былое сбудется опять, а я все чаю в воскресение мертвых. Читал твое о "Чернеце", ты исполнил долг своего сердца. Эта поэма, конечно, полна чувства и умнее "Войнаровского", но в Рылееве есть более замашки или размашки в слоге. У него есть какой-то там палач с засученными рукавами, за которого я бы дорого дал. Зато "Думы" дрянь, и название сие происходит от немецкого dumm^*, а не от польского, как казалось бы с первого взгляда. Стихи Неелова прелесть, недаром я назвал его некогда le chantre de la merde!^** (Это между нами и потомством будь сказано.) Статьи и стихов Шаликова не читал. Неужто он обижается моими стихами? вот уж тут-то я невинен, как барашек! спросите у братца Леона: он скажет вам, что, увидев у меня имя князя Шаликова, он присоветовал мне заменить его Батюшковым - я было и послушался, да стало жаль et j'ai remis bravement Chalikof!^*** Это могу доказать черновою бумагою. Твои каламбуры очень милы - здешние девицы находят их весьма забавными, а все-таки жду твое о Байроне. Благодарю за Casimir (как бы выкроить из него calembour?^**** выгадай-ка). Ты, кажется, любишь Казимира, а я так нет. Конечно, он поэт, но все не Вольтер, не Гёте... далеко кулику до орла! - Первый гений там будет романтик и увлечет французские головы бог ведает куда. Кстати: я заметил, что все (даже и ты) имеют у нас самое темное понятие о романтизме. Об этом надобно будет на досуге потолковать, но не теперь; мочи нет устал. Писал ко всем - даже и к Булгарину.

^* (глупый (нем.).)

^** (певец навоза (франц.).)

^*** (и я храбро восстановил Шаликова (франц.).)

^**** (каламбур (франц.).)

25 мая.

Ты вызываешься сосводничать мне Полевого. Дело в том, что я рад помогать ему, а условий, верно, никаких не выполню - следственно, и денег его мне не надобно. Да ты смотри за ним - ради бога! и ему случается завираться. Например, Дон Кихот искоренил в Европе странствующих рыцарей!!! - В Италии, кроме Dante единственно, не было романтизма. А он в Италии-то и возник. Что ж такое Ариост? а предшественники его, начиная от Buovo d'Antona до Orlando inamorato? как можно писать так наобум! А ты не пренебрегай журнальными мелочами: Наполеон ими занимался и был лучшим журналистом Парижа (как заметил, помнится, Фуше).

(Приписка Л. С. Пушкину:)

Вяземскому, который на днях у вас будет. Не то отдать А. И. Тургеневу для доставления в Москву.

Тебе ничего не пишу, мусье Lion, за то, что за тобою еще несколько ответов.

138. П. А. Вяземскому

Думаю, что ты уже получил ответ мой на предложения "Телеграфа". Если ему нужны стихи мои, то пошли ему, что тебе попадется (кроме "Онегина"), если же мое имя, как сотрудника, то не соглашусь из благородной гордости, то есть амбиции: "Телеграф" человек порядочный и честный - но враль и невежда; а вранье и невежество журнала делится между его издателями; в часть эту входить не намерен. Несмотря на перемену министерства и на улучшения цензуры, все-таки не могу отвечать за Красовского с братьею; пожалуй, я подряжусь выставлять по стольку-то пиес, да в накладе может остаться журнал, если так восхощет бог да Бируков. - Я всегда был склонен аристократичествовать, а с тех пор как пошел мор на Пушкиных, я и пуще зачуфырился: стихами торгую en gros^*, а свою мелочную, лавку № 1, запираю. К тому же, между нами, брат Лев у меня на руках; от отца ему денег на девок да на шампанское не будет; так пускай "Телеграф" с ним сделается, и дай бог им обоим расторговаться с моей легкой руки. A demain les affaires serieuses...^** Какую песню из Beranger перевел дядя Василий Львович? уж не "Le bon Dieu"^*** ли? Объяви ему за тайну, что его в том подозревают в Петербурге и что готовится уже следственная комиссия, составленная из графа Хвостова, Магницкого и г-жи Хвостовой (автора "Камина", и следственно соперницы Василия Львовича). Не худо уведомить его, что уже давно был бы он сослан, если б не чрезвычайная известность (extreme popularite) его "Опасного соседа". Опасаются шума! - Как жаль, что умер Алексей Михайлович! и что не видал я дядиной травли! Но Дмитриев жив, все еще не потеряно. - Я послал в "Пчелу", а не в "Телеграф" мою опечатку, потому что в Москву почта идет несносно долго; Полевой напрасно огорчился, ты не напрасно прибавил журнальным, а я недаром отозвался, et le diable n'y perd rien^****. Вот еще эпиграмма на "Благонамеренного", который, говорят, критиковал моих "Приятелей":

^* (оптом (франц.).)

^** (Отложим серьезные дела на завтра (франц.).)

^*** ("Господь бог" (франц.).)

^**** (и дьявол ничего от этого не потеряет (франц.).)

 Недавно я стихами как-то свистнул...*

^* (См. т. 2.)

Отослано к Полевому. Ты уже, думаю, босоножка, полощешься в морской лужице, а я наслаждаюсь душным запахом смолистых почек берез, под кропильницею псковского неба, и жду, чтоб Некто повернул сверху кран и золотые дожди остановились. Фита в сторону, у нас холодно и грязно - жду разрешения моей участи.

139. В. А. Жуковскому

В. А. Жуковский. Литография Е. Эстеррейха. 1820

Неожиданная милость его величества тронула меня несказанно, тем более что здешний губернатор предлагал уже мне иметь жительство во Пскове, но я строго придерживался повеления высшего начальства. Я справлялся о псковских операторах; мне указали там на некоторого Всеволожского, очень искусного по ветеринарной части и известного в ученом свете по своей книге об лечении лошадей.

Несмотря на все это, я решился остаться в Михайловском, тем не менее чувствуя отеческую снисходительность его величества.

Боюсь, чтоб медленность мою пользоваться монаршей милостию не почли за небрежение или возмутительное упрямство. Но можно ли в человеческом сердце предполагать такую адскую неблагодарность.

Дело в том, что, 10 лет не думав о своем аневризме, не вижу причины вдруг об нем расхлопотаться. Я все жду от человеколюбивого сердца императора, авось-либо позволит он мне со временем искать стороны мне по сердцу и лекаря по доверчивости собственного рассудка, а не по приказанию высшего начальства. Обнимаю тебя горячо.

А. Пушкин.

1825.

Михайловское.

140. П. А. Вяземскому

Брат писал мне, что ты в Царском Селе, что он переписал для тебя мои стихи, а от тебя жду, жду письма и не дождусь - что ты? в Ревеле или еще нет? и что твой Байрон или Бейрон (Toi dont le monde encore ignore le vrai nom!)^*. Сейчас прочел твои замечания на замечания Дениса на замечания Наполеона - чудо-хорошо! твой слог, живой и оригинальный, тут еще живее и оригинальнее. Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного точного языка прозы, то есть языка мыслей). Об этом есть у меня строфы три и в "Онегине". За твоей статьею следует моя о M-me de Staёl. Но не разглашай этого: тут есть одно великодушие, поставленное, во-первых, ради цензуры, а во-вторых, для вящего анонима (род онанизма журнального). Вероятно, ты уже знаешь царскую ко мне милость и позволение приехать во Псков. Я справлялся о тамошних операторах; мне рекомендуют Всеволожского, очень искусного коновала; увидим. Покамест, душа моя, я предпринял такой литературный подвиг, за который ты меня расцелуешь: романтическую трагедию! - смотри, молчи же: об этом знают весьма немногие. Читал ты моего "А. Шенье в темнице"? Суди об нем, как езуит - по намерению.

^* (Ты, чье истинное имя еще неведомо миру! (франц.).)

Милый мой! мое намерение обнять тебя, но плоть немощна. Прости, прощай - с тобою ли твоя княгиня-лебедушка! кланяйся ей от арзамасского гуся.

13 июля.

Передо мной моя трагедия. Не могу вытерпеть, чтоб не выписать ее заглавия: Комедия о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве писал раб божий Александр сын Сергеев Пушкин в лето 7333, на городище Ворониче. Каково?

141. П. А. Плетневу

Милый мой поэт, вот еще тебе поправка в "А. Шенье" (в посвящении Николаю Раевскому последняя строфа)

 Певцу etc. 
 Несу надгробные цветы etc.

Что не слышно тебя! у нас осень, дождик шумит, ветер шумит, лес шумит - шумно, а скучно. Женится ли Дельвиг? опиши мне всю церемонию. Как он хорош должен быть под венцом! жаль, что я не буду его шафером.

Скажи от меня Козлову, что недавно посетила наш край одна прелесть, которая небесно поет его "Венецианскую ночь" на голос гондольерского речитатива - я обещал известить о том милого вдохновенного слепца. Жаль, что он не увидит ее, но пусть вообразит себе красоту и задушевность - по крайней мере дай бог ему ее слышать!

Questo e scritto in presenzia della donna, come ognum puo veder. Addio caro poeta. Scrivete mi, vi prego.

Tutto il vostro^*.

^* (Написано в присутствии этой самой особы, что для каждого должно быть ясно. Прощай, милый поэт. Прошу тебя, пиши мне. Весь твой (итал.).)

142. Анне Н. Вульф

Je vous ecris apres m'etre enivre bien tristement: vous voyez que je tiens parole.

He bien! etes vous a Riga? avez vous fait des conquetes? vous marierez-vous bientot? Avez vous trouve des Houlans? mandez-moi tout cela dans le plus grand detail, car vous savez que malgre mes mauvaises plaisanteries, je m'interesse veritablement a tout ce qui vous concerne. Je voulais vous gronder, mais je n'en ai pas le courage a une distance si respectueuse. Pour de la morale et des conseils, vous en aurez. Ecoutez bien - 1) Au nom du ciel, ne soyez etourdie qu'avec vos amis (au masculin), ceux-ci n'en profiteront que pour leur propre compte, au lieu que les amies vous feront du tort; car mettez-vous dans la tete que toutes sont aussi vaines et aussi bavardes que vous-meme. 2) Portez des robes courtes, car vous avez de tres jolis pieds, et ne vous ebouriffez pas les tempes quand meme ca serait la mode, puisque vous avez le malheur d'avoir une figure ronde. 3) Vous etes devenue bien savante depuis quelque temps, mais n'en faites pas semblant, et si un houlan vous dit, что с вами нездорово вальсировать, ne riez pas, ne minaudez pas, ne paraissez pas en etre fiere; mouchez-vous, detournez la tete et parlez d'autre chose. 4) N'oubliez pas la derniere edition de Byron.

Savez vous pourquoi je voulais vous gronder? non? La fille perverse, sans sentiment et sans etc.... et vos promesses done, les avez vous tenues? allons, je ne vous en parlerai plus et je vous pardonne, d'autant plus que je ne m'en suis souvenu moi-meme qu'apres votre depart. C'est singulier - ou donc avais-je ma tete? Sur ce, parlons d'autres choses.

Tout Trigorsky chante He мила ей прелесть ночи, et cela me serre le coeur, hier M-r Alexis et moi nous avons parle quatre heures de suite. Jamais nous n'avons eu une aussi longue conversation. Devinez ce qui nous a uni tout a coup. Ennui? conformite de sentiment? je n'en sais rien. Je me promene toutes les nuits dans mon jardin, je dis: elle etait la - la pierre qu'elle a heurtee est sur ma table aupres d'une heliotrope fanee, j'ecris beaucoup de vers - tout cela, si vous voulez, ressemble beaucoup a de l'amour mais je vous jure qu'il n'en est rien. Si j'etais amoureux, j'aurais eu dimanche des convulsions de rage et de jalousie, et je n'ai ete que pique... cependant l'idee que je ne suis rien pour elle, qu'apres avoir eveille, occupe son imagination, je n'ai qu'amuse sa curiosite, que mon souvenir ne la rendra pas un moment plus distraite au milieu de ses triomphes ni plus sombre dans ses jours de tristesse, que ses beaux yeux s'attacheront sur quelque fat de Riga avec la meme expression dechirante et voluptueuse... non, cette idee m'est insupportable, dites lui que j'en mourrai; - non, ne le lui dites pas; elle s'en moquerait, cette delicieuse creature. Mais dites-lui, que si son coeur n'a pas pour moi une tendresse secrete, un penchant melancholique et mysterieux, je la meprise, entendez vous? oui, je la meprise malgre tout l'etonnement que doit lui causer un sentiment aussi nouveau.

Adieu, M-lle la Baronne, recevez l'hommage de votre prosaique adorateur.

21 juillet.

P. S. Envoyez moi la recette que vous m'avez promise, j'ai fait tant de farces que je n'en peux plus - maudite visite, maudit depart!

(Перевод:

Пишу вам, мрачно напившись; вы видите, я держу свое слово.

Итак, вы уже в Риге? одерживаете ли победы? скоро ли выйдете замуж? застали ли уланов? Сообщите мне обо всем этом подробнейшим образом, так как вы знаете, что, несмотря на мои злые шутки, я близко принимаю к сердцу все, что вас касается. - Я хотел побранить вас, да не хватает духу сделать это на таком почтительном расстоянии. Что же до нравоучений и советов, то вы их получите. Слушайте хорошенько: 1) Ради бога, будьте легкомысленны только с вашими друзьями (мужеского рода), они воспользуются этим лишь для себя, между тем как подруги станут вредить вам, ибо - крепко запомните это - все они столь же ветрены и болтливы, как вы сами. 2) Носите короткие платья, потому что у вас хорошенькие ножки, и не взбивайте волосы на височках, хотя бы это и было модно, так как у вас, к несчастью, круглое лицо. 3) С некоторых пор вы стали очень осведомленной, однако не высказывайте этого, и если какой-нибудь улан скажет вам (......), не смейтесь, не жеманьтесь, не обнаруживайте, что польщены этим; высморкайтесь, отвернитесь и заговорите о чем-нибудь другом. 4) Не забудьте о последнем издании Байрона.

Знаете ли, за что я хотел побранить вас? нет? испорченная девица, без чувства и без ... и т. д. - а ваши обещания, сдержали ли вы их? ну, не буду больше говорить о них и прощаю вас, тем более что и сам вспомнил об этом только после вашего отъезда. Странно - где была моя голова? А теперь поговорим о другом.

Все Тригорское поет (.....), и у меня от этого сердце ноет, вчера мы с Алексеем проговорили 4 часа подряд. Никогда еще не было у нас такого продолжительного разговора. Угадайте, что нас вдруг так сблизило. Скука? Сродство чувства? Не знаю. Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь - камень, о который она споткнулась, лежит у меня на столе, подле ветки увядшего гелиотропа, я пишу много стихов - все это, если хотите, очень похоже на любовь, но клянусь вам, что это совсем не то. Будь я влюблен, в воскресенье со мною сделались бы судороги от бешенства и ревности, между тем мне было только досадно, - и все же мысль, что я для нее ничего не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только тешил ее любопытство, что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни более задумчивой среди ее побед, ни более грустной в дни печали, что ее прекрасные глаза остановятся на каком-нибудь рижском франте с тем же пронизывающим сердце и сладострастным выражением, - нет, эта мысль для меня невыносима; скажите ей, что я умру от этого, - нет, лучше не говорите, она только посмеется надо мной, это очаровательное создание. Но скажите ей, что если в сердце ее нет скрытой нежности ко мне, таинственного и меланхолического влечения, то я презираю ее, - слышите? - да, презираю, несмотря на все удивление, которое должно вызвать в ней столь непривычное для нее чувство.

Прощайте, баронесса, примите почтительный привет от вашего прозаического обожателя.

21 июля.

P. S. Пришлите мне обещанный рецепт; я так наглупил, что сил больше нет - проклятый приеад, проклятый отъезд!)

143. А. А. Дельвигу

Сейчас узнаю, что ты ко мне писал, но письмо твое до меня не дошло, дай бог, чтоб новый Никита им воспользовался! я чрезвычайно за тебя беспокоюсь; не сказал ли ты чего-нибудь лишнего или необдуманного; участие дружбы можно перетолковать в другую сторону - а я боюсь быть причиною неприятностей для лучших из друзей моих.

Мне пишет Петр Александрович, что обо мне намерены передоложить. Напрасно; письмо моей матери ясно; ответ окончателен. Во Пскове, конечно, есть лекаря - чего ж мне более?

С братом я в сношения входить не намерен. Он знал мои обстоятельства и самовольно затрудняет их. У меня нет ни копейки денег в минуту нужную, я не знаю, когда и как я получу их. Беспечность и легкомыслие эгоизма извинительны только до некоторой степени. Если он захочет переписать мои стихи, вместо того чтоб читать их на ужинах и украшать ими альбом Воейковой, то я буду ему благодарен, если нет, то пусть отдаст он рукопись мою тебе, а ты уж похлопочи с Плетневым.

Ты, слышал я, женишься в августе, поздравляю, мой милый - будь счастлив, хоть это чертовски мудрено. Целую руку твоей невесте и заочно люблю ее, как дочь Салтыкова и жену Дельвига.

23 июля.

Прасковья Александровна уехала, и я один.

Зачем было заменять мое письмо, дельное и благоразумное, письмом моей матери? Не полагаясь ли на чувствительность ....?.... Ошибка важная! в первом случае я бы поступил прямодушно, во втором могли только подозревать мою хитрость и неуклончивость.

Некто Вибий Серен, по доносу своего сына, был присужден римским сенатом к заточению на каком-то безводном острове. Тиберий воспротивился сему решению, говоря, что человека, коему дарована жизнь, не должно лишать способов к поддержанию жизни. Слова, достойные ума светлого и человеколюбивого! - чем более читаю Тацита, тем более мирюсь с Тиберием. Он был один из величайших государственных умов древности.

144. А. П. Керн

J'ai eu la faiblesse de vous demander la permission de vous ecrire et vous l'etourderie ou la coquetterie de me le permettre. Une correspondance ne mene a rien, je le sais; mais je n'ai pas la force de resister au desir d'avoir un mot de votre jolie main.

Votre visite a Trigorsky m'a laisse une impression plus forte et plus penible, que celle qu'avait produite jadis notre rencontre chez Оленин. Се que j'ai de mieux a faire au fond de mon triste village, est de tacher de ne plus penser a vous. Vous devriez me le souhaiter aussi, pour peu que vous ayez de la pitie dans l'ame - mais la frivolite est toujours cruelle et vous autres, tout en tournant des tetes a tort et a travers, vous etes enchantees de savoir une ame souffrante en votre honneur et gloire.

Adieu, divine. J'enrage et je suis a vos pieds. Mille tendresses а Ермолай Федорович et mes compliments a M-r Voulf.

25 jllt.

Je reprends la plume, car je meurs d'ennui et ne puis m'occuper que de vous. J'espere que vous lirez cette lettre ne cachette - la cacherez vous encore dans votre sein? me repondrez vous bien longuement? ecrivez moi tout ce qui vous passera par la tete, je vous en conjure. Si vous craignez ma fatuite, si vous ne voulez pas vous compromettre, contrefaites votre ecriture, signez un nom de fantaisie - mon coeur saura vous reconnaitre. Si vos expressions seront aussi douces que vos regards, helas! je tacherais d'y croire ou de me tromper, с'est egal. - Savez vous bien qu'en relisant ces lignes, je suis honteux de leur ton sentimental - que dira Анна Николаевна? Ах вы чудотворна или чудотворица!

Savez-vous quoi? ecrivez-moi comme cela et comme cela; с'est si joli.

(Перевод:

Я имел слабость попросить у вас разрешения вам писать, а вы - легкомыслие или кокетство позволить мне это. Переписка ни к чему не ведет, я знаю; но у меня нет сил противиться желанию получить хоть словечко, написанное вашей хорошенькой ручкой.

Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных. Лучшее, что я могу сделать в моей печальной деревенской глуши, - это стараться не думать больше о вас.

Если бы в душе вашей была хоть капля жалости ко мне, вы тоже должны были бы пожелать мне этого, - но ветреность всегда жестока, и все вы, кружа головы направо и налево, радуетесь, видя, что есть душа, страждущая в вашу честь и славу.

Прощайте, божественная; я бешусь и я у ваших ног. Тысячу нежностей Ермолаю Федоровичу и поклон г-ну Вульфу.

25 июля.

Снова берусь за перо, ибо умираю с тоски и могу думать только о вас. Надеюсь, вы прочтете это письмо тайком - спрячете ли вы его у себя на груди? ответите ли мне длинным посланием? пишите мне обо всем, что придет вам в голову,- заклинаю вас. Если вы опасаетесь моей нескромности, если не хотите компрометировать себя, измените почерк, подпишитесь вымышленным именем, - сердце мое сумеет вас угадать. Если выражения ваши будут столь же нежны, как ваши взгляды, увы! - я постараюсь поверить им или же обмануть себя, что одно и то же. - Знаете ли вы, что, перечтя эти строки, я стыжусь их сентиментального тона - что скажет Анна Николаевна? (......)

Знаете что? пишите мне и так и этак, - это очень мило.)

145. П. А. Осиповой

Voici, Madame, deux lettres a votre adresse qui viennent d'arriver. L'une est de Pletnef et etait incluse dans la mienne.

J'espere que lorsque vous aurez recu ces lettres vous serez arrivee a Riga gaiment et heureusement. Mes amis de Petersbourg etaient persuades que je vous accompagnerais. Pletnef m'ecrit une nouvelle assez etrange: la decision de Sa Majeste leur a paru un malentendu et l'on est resolu de lui en parler de nouveau. Mes amis se donneront tant de peine, qu'on finira par m'enfermer a Schlusselbourg ou certes je n'aurais pas le voisinage de Trigorsky, qui tout desert qu'il est maintenant, est encore pour moi une consolation.

J'attends bien impatiemment de vos nouvelles - donnez m'en, je vous en supplie. Je ne vous parle pas de ma respectueuse amitie, ni de mon eternelle reconnaissance. Je vous salue du fond de mon ame.

25 juillet.

(Перевод:

Прилагаю, сударыня, два письма на ваше имя, только что полученные. Одно из них от Плетнева - и было вложено в письмо ко мне.

Надеюсь, что, когда вы получите эти письма, вы уже весело и благополучно прибудете в Ригу. Мои петербургские друзья были уверены, что я поеду вместе с вами. Плетнев сообщает мне довольно странную новость: решение его величества показалось им недоразумением, и они решили передоложить обо мне. Друзья мои так обо мне хлопочут, что в конце концов меня посадят в Шлиссельбургскую крепость, где уж, конечно, не будет рядом Тригорского, которое, хоть оно и опустело сейчас, все же составляет мое утешение.

С нетерпением ожидаю от вас вестей - пишите мне, умоляю вас. Излишне говорить вам о моей почтительной дружбе и вечной моей признательности. Шлю вам привет из глубины души.

25 июля.)

146. Л. С. Пушкину

Если б Плетнев показал тебе мои письма, так ты бы понял мое положение. Теперь пишу тебе из необходимости. Ты знал, что деньги мне будут нужны, я на тебя полагался, как на брата - между тем год прошел, а у меня ни полушки. Если б я имел дело с одними книгопродавцами, то имел бы тысяч 15.

Ты взял от Плетнева для выкупа моей рукописи 2000 р., заплатил 500, доплатил ли остальные 500? и осталось ли что-нибудь от остальной тысячи?

Заплачены ли Вяземскому 600 р.?

Я отослал тебе мои рукописи в марте - они еще не собраны, не цензированы. Ты читаешь их своим приятелям до тех пор, что они наизусть передают их московской публике. Благодарю.

Дельвига письма до меня не доходят. Издание поэм моих не двинется никогда. Между тем я отказался от предложения Заикина. Теперь прошу, если возможно, возобновить переговоры...

Словом, мне нужны деньги или удавиться. Ты знал это, ты обещал мне капитал прежде году - а я на тебя полагался.

Упрекать тебя не стану, а благодарить ей-богу не за что.

28 июля.

При сем письмо Заикина. Я не утруждаю тебя новыми хлопотами: прошу единственно вполне истолковать Плетневу мои обстоятельства - полагаюсь на его дружбу - если ж ты захочешь продиктовать "Цыганов" для отдачи в цензуру, покамест не перешлю своего списка, - я почту себя очень обязанным.

147. И. Ф. Мойеру

Сейчас получено мною известие, что В. А. Жуковский писал вам о моем аневризме и просил вас приехать во Псков для совершения операции; нет сомнения, что вы согласитесь; но умоляю вас, ради бога не приезжайте и не беспокойтесь обо мне. Операция, требуемая аневризмом, слишком маловажна, чтоб отвлечь человека знаменитого от его занятий и местопребывания. Благодеяние ваше было бы мучительно для моей совести. Я не должен и не могу согласиться принять его; смело ссылаюсь на собственный ваш образ мыслей и на благородство вашего сердца.

Позвольте засвидетельствовать вам мое глубочайшее уважение, как человеку знаменитому и другу Жуковского.

Александр Пушкин.

Село Михайловское

29 июля 1825.

148. П. А. Осиповой

Vous avez recu, Madame, de Pskov une lettre inutile que j'ai aneantie. - Je vous envoie une autre de Batova et une autre de ma mere. Vous verrez quelle belle §me est се Жуковский. Cependant comme je ne puis absolument pas me faire faire l'operation par Moer je viens de lui ecrire pour le conjurer de ne pas venir a Pskov. Je ne sais d'ou viennent les esperances de ma mere, mais il у a longtemps que je ne crois plus aux esperances.

Rocotof a ete me voir le lendemain de votre depart, il eut ete plus aimable de me laisser m'ennuyer tout seul. Hier j'ai rendu visite au chateau de Trigorsky a son jardin, a sa bibliotheque. Sa solitude est veritablement poetique, puisqu'elle est pleine de vous et de votre souvenir. Ses aimables hotes devraient bien se hater d'y retourner, mais ce souhait tient trop a mon egoisme de famille; si Riga vous amuse, amusez-vous et souvenez-vous quelquefois de l'exile de Trigorsky (c. a. d. de Michailovsky), vous voyez que je confonds nos habitations et toujours par habitude.

29 juillet.

Au nom du ciel, Madame, n'ecrivez rien a ma mere concernant mon refus a Moer. Gela ne ferait qu'un bruit inutile, car mon parti est pris.

(Перевод:

На ваше имя, сударыня, пришло какое-то пустячное письмо из Пскова, которое я уничтожил. - Пересылаю вам другое - из Батова, и еще одно - от моей матери. Из него вы увидите, что за прекрасная душа этот Жуковский. Но так как я никоим образом не могу согласиться на то, чтобы Мойер делал мне операцию, я только что написал ему, заклиная не приезжать в Псков. Не знаю, на чем основаны надежды моей матери, но сам я уже давно не верю никаким надеждам.

Рокотов навестил меня на другой день после вашего отъезда, было бы любезнее с его стороны предоставить мне скучать в одиночестве. Вчера я посетил Тригорский замок, сад, библиотеку. Уединение его поистине поэтично, так как оно полно вами и воспоминаниями о вас. Его милым хозяйкам следовало бы поскорее вернуться туда, но желание это слишком отзывается моим фамильным эгоизмом; если вам весело в Риге, развлекайтесь и вспоминайте иногда тригорского (то есть Михайловского) изгнанника - вы видите, я, по старой привычке, путаю и наши жилища.

29 июля.

Ради бога, сударыня, ничего не пишите моей матушке о моем отказе Мойеру. Это лишь наделает ненужного шуму, потому что решение мое неизменно.)

149. Н. Н. Раевскому-сыну

Ой etes-vous? j'ai vu par les gazettes que vous aviez change de regiment. Je souhaite que cela vous amuse. Que fait votre frere? vous ne m'en dites rien dans votre lettre du 13 mai; se traite-t-il?

Voila ce qui me regarde: Mes amis se sont donnes beaucoup de mouvement pour obtenir une permission d'aller me faire traiter, ma mere a ecrit a Sa Majeste et la-dessus on m'a accorde la permission d'aller a Pskof et d'y demeurer meme, mais je n'en ferai rien; je n'y ferai qu'une course de quelques jours. En attendant je suis tres isole: la seule voisine que j 'allais voir est partie pour Riga et je n'ai a la lettre d'autre compagnie que ma vieille bonne et ma tragedie; celle-ci avance et j'en suis content. En l'ecrivant j'ai-reflechi sur la tragedie en general. C'est peut-etre le genre le plus meconnu. Les classiques et les romantiques ont tous base leurs loix sur la vraisemblance, et с'est justement elle qu'exclut la nature du drame. Sans parler deja du temps etc. quel diable de vraisemblance у a-t-il dans une salle coupee en deux moities dont l'une est occupee par deux mille personnes, qui sont censees n'etre pas vues par ceux qui sont sur les planches. 2) la langue. Par exemple le Philoctete de la Harpe dit en bon francais apres avoir entendu une tirade de Pyrrhus: Helas! j'entends les doux sons de la langue Grecque etc. Voyez les anciens: leurs masques tragiques, lour double personnage - tout cela n'est il pas une invraisemblance conventionnelle? 3) le temps, le lieu etc. etc. Les vrais genies de la tragedie ne se sont jamais soucies de la vraisemblance. Voyez comme Corneille a bravement mene le Cid. Ha, vous voulez la regie de 24 heures? Soit, et la-dessus il vous entasse des evenements pour 4 mois. Rien de plus inutile a mon avis, que les petits changements de regies recues: Alfieri est profondement frappe du ridicule de l`a-parte, il le supprime et la-dessus allonge le monologue et pense avoir fait faire une revolution dans le systeme de la tragedie; quelle puerilite!

La vraisemblance des situations et la verite du dialogue - voila la veritable regie de la tragedie. (Je n'ai pas lu Calderon ni Vega) mais quel homme que ce Schakespeare! je n'en reviens pas. Comme Byron le tragique est mesquin devant lui! Ce Byron qui n'a jamais concu qu'un seul caractere (les femmes n'ont pas de caractere, elles ont des passions dans leur jeunesse; et voila pourquoi il est si facile de les peindre), ce Byron donc a partage entre ses personnages tel et tel trait de son caractere; son orgueil a l'un, sa haine a 1'autre, sa melancolie au troisieme etc. et с'est ainsi que d'un caractere plein, sombre et energique il a fait plusieurs caracteres insignifiants - ce n'est pas la de la tragedie. -

On a encore une manie: quand on a concu un caractere, tout ce qu'on lui fait dire, meme les choses les plus etrangeres, en porte essentiellement l'empreinte (comme les pedants et les marins des vieux romans de Fielding). Un conspirateur dit: Donnez-moi a boire en conspirateur - ce n'est que ridicule. Voyez le Haineux de Byron (ha pagato) cette monotonie, cette affectation de laconisme, de rage continuelle, est-ce la nature? De la cette gene et cette timidite de dialogue. Voyez Schakespeare. Lisez Schakespeare, il ne craint jamais de compromettre son personnage, il le fait parler avec tout l'abandon de la vie, car il est sur en temps et lieu de lui faire trouver le langage de son caractere.

Vous me demanderez: votre tragedie est-elle une tragedie de caractere ou de coutume? J'ai choisi le genre le plus aise, mais j'ai tache de les unir tous deux. J'ecris et je pense. La plupart des scenes ne demandent que du raisonnement; quand j'arrive a une scene qui demande de 1'inspiration, j'attends ou je passe par-dessus - cette maniere de travailler m'est tout-a-fait nouvelle. Je sens que mon ame s'est tout-a-fait developpee, je puis creer.

(Перевод:

Где вы? из газет я узнал, что вы переменили полк. Желаю, чтоб это развлекло вас. Что поделывает ваш брат? вы ничего о нем не сообщаете в письме вашем от 13 мая; лечится ли он?

О себе могу сказать следующее: друзья мои усиленно хлопотали о том, чтобы получить для меня разрешение ехать лениться; матушка писала его величеству, после чего мне разрешили поехать в Псков и даже поселиться там, однако делать этого я не стану, а только съезжу туда на несколько дней. Покамест я живу в полном одиночестве: единственная соседка, у которой я бывал, уехала в Ригу, и у меня буквально нет другого общества, кроме старушки няни и моей трагедии; последняя подвигается, и я доволен этим. Сочиняя ее, я стал размышлять над трагедией вообще. Это, может быть, наименее правильно понимаемый род поэзии. И классики и романтики основывали свои правила на правдоподобии, а между тем именно оно-то и исключается самой природой драматического произведения. Не говоря уже о времени и проч., какое, к черту, может быть правдоподобие в зале, разделенной на две половины, в одной из коих помещается две тысячи человек, будто бы невидимых для тех, кто находится на подмостках; 2) язык. Напр., у Лагарпа Филоктет, выслушав тираду Пирра, произносит на чистейшем французском языке: "Увы! я слышу сладкие звуки эллинской речи" и проч. Вспомните древних: их трагические маски, их двойные роли, - все это не есть ли условное неправдоподобие? 3) время, место и проч. и проч. Истинные гении трагедии никогда не заботились о правдоподобии. Посмотрите, как Корнель ловко управился с Сидом. "А, вам угодно соблюдение правила о 24 часах? Извольте", - и нагромоздил событий на 4 месяца. На мой взгляд ничего не может быть бесполезнее мелких поправок к установленным правилам: Альфиери крайне изумлен нелепостью речей в сторону, он упраздняет их, но зато удлиняет монологи, полагая, что произвел целый переворот в системе трагедии; какое ребячество!

Правдоподобие положений и правдивость диалога - вот истинное правило трагедии. (Я не читал ни Кальдерона, ни Беги), во до чего изумителен Шекспир! Не могу прийти в себя. Как мелок по сравнению с ним Байрон-трагик! Байрон, который создал всего-навсего один характер (у женщин нет характера, у них бывают страсти в молодости; вот почему так легко изображать их), этот самый Байрон распределил между своими героями отдельные черты собственного характера; одному он придал свою гордость, другому - свою ненависть, третьему - свою тоску и т. д., и таким путем из одного цельного характера, мрачного и энергичного, создал несколько ничтожных - это вовсе не трагедия.

Существует еще такая замашка: когда писатель задумал характер какого-нибудь лица, то что бы он ни заставлял его говорить, хотя бы самые посторонние вещи, все носит отпечаток данного характера (таковы педанты и моряки в старых романах Фильдинга). Заговорщик говорит: Дайте мне пить, как заговорщик - это просто смешно. Вспомните Озлобленного у Байрона (ha pagato!)^* - это однообразие, этот подчеркнутый лаконизм, эта непрерывная ярость, разве все это естественно? Отсюда эта принужденность и робость диалога. Вспомните Шекспира. Читайте Шекспира, он никогда не боится скомпрометировать своего героя, он заставляет его говорить с полнейшей непринужденностью, как в жизни, ибо уверен, что в надлежащую минуту и при надлежащих обстоятельствах он найдет для него язык, соответствующий его характеру.

^* (он заплатил! (итал.))

Вы спросите меня: а ваша трагедия - трагедия характеров или нравов? Я избрал наиболее легкий род, но попытался соединить и то и другое. Я пишу и размышляю. Большая часть сцен требует только рассуждения; когда же я дохожу до сцены, которая требует вдохновения, я жду его или пропускаю эту сцену - такой способ работы для меня совершенно нов. Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить.)

150. П. А. Осиповой

J'arrive a l'instant de chez vous; la petite se porte tres bien et m'a recu de la maniere la plus aimable. Nous avons eu un temps affreux, du vent, des orages etc. - voici toutes les nouvelles que je puis vous donner, je suppose que celles de votre intendant seront plus variees. Recevez, Madame, les assurances de ma parfaite consideration et de mon attachement. Je me recommande au souvenir de toute votre aimable famille.

1 aout.

(Перевод:

Я только что вернулся от вас; малютка совсем здорова и встретила меня самым любезным образом. Погода у нас стояла ужасная: ветры, грозы и т. п., - вот все новости, какие могу вам сообщить; полагаю, что известия от вашего управляющего будут более разнообразны. Примите, сударыня, уверения в совершенном моем уважении и преданности. Поручаю себя памяти всего любезного вашего семейства.

1 августа.)

151. Н. А. Полевому

2 августа 1825 г. Из Михайловского в Москву

Милостивый государь,

Виноват перед вами, долго не отвечал на ваше письмо, хлопоты всякого рода не давали мне покоя ни на минуту. Также не благодарил я вас еще за присылку "Телеграфа" и за удовольствие, мне доставленное вами в моем уединении, - это непростительно.

Радуюсь, что стихи мои могут пригодиться вашему журналу (конечно, лучшему из всех наших журналов). Я писал князю Вяземскому, чтоб он потрудился вам их доставить - у него много моих бредней.

Надеюсь на вашу снисходительность и желаю, чтоб они понравились нашей публике.

Свидетельствую вам искреннее свое уважение.

Александр Пушкин.

2 августа

Михайловское.

152. П. А. Осиповой

C'est hier que j'ai recu, Madame, votre lettre du 31, du lendemain de votre arrivee a Riga. Vous ne sauriez vous imaginer combien cette marque d'affection et de souvenir m'a ete sensible. Elle a ete droit a mon ame, et с'est bien du fond de Tame que je vous en remercie.

C'est a Trigorsky que j'ai recu votre lettre. Анна Богдановна m'a dit qu'on vous у attendait vers la mi-aout. Je n'ose l'esperer.

Que vous disait donc M-r Kern concernant la surveillance paternelle de M-r Adercass a mon egard? sont-ce des ordres positifs? M-r Kern, у est-il pour quelque chose? ou ne sont-ce que des bruits publics?

Je suppose, Madame, qu'a Riga vous etes plus au fait des nouvelles europeennes que je ne le suis a Michailovsky. Quant a celles de Petersbourg je ne sais rien de ce qui s'y passe. Nous attendons l'automne, mais nous avons encore quelques beaux jours et grace a vous j'ai toujours des fleurs sur ma fenetre.

Adieu, Madame. Recevez l'assurance de mon tendre et respectueux devouement. Croyez qu'il n'y a de vrai et de bon sur la terre que l'amitie et la liberte. С'est vous qui m'avait fait apprecier le charme de la premiere.

8 aout.

(Перевод:

Вчера получил я, сударыня, ваше письмо от 31-го, написанное на другой день после вашего приезда в Ригу. Вы не можете себе представить, до какой степени я тронут этим знаком вашего расположения и памяти обо мне. Он проник до глубины моей души, и из глубины души благодарю вас.

Ваше письмо я получил в Тригорском. Анна Богдановна сказала мне, что вас ждут сюда в середине августа. Не смею на это надеяться.

Что такое говорил вам г-н Керн касательно отеческого надзора за мною г-на Адеркаса? положительное ли это приказание? имеет ли к этому отношение сам г-н Керн? или это одни только слухи?

Я полагаю, сударыня, что в Риге вы больше знаете о том, что делается в Европе, чем я в Михайловском. Что касается Петербурга, то я совсем не знаю, что там творится. Ждем осени, однако у нас еще было несколько хороших дней, и, благодаря вам, у меня на окне всегда цветы.

Прощайте, сударыня. Примите уверение в моей нежной и почтительной преданности. Поверьте, что на свете нет ничего более верного и отрадного, нежели дружба и свобода. Вы научили меня ценить всю прелесть первой.

8 августа.)

153. П. А. Вяземскому

Накупался ли ты в море и куда из Ревеля думаешь отправиться? напиши пожалуйста, а я из Михайловского не тронусь. Что твой Байрон? перешли мне его прежде печати; да нет ли стихов покойного поэта Вяземского, хоть эпиграмм? Знаешь ли его лучшую эпиграмму: Что нужды? говорит расчетливый etc. Виноват! я самовластно сделал в ней перемены, перемешав стихи следующим образом: 1, 2, 3-7, 8-4, 5, 6. - Не напечатать ли, сказав: Нет, я в прихожую пойду путем доходным, если цензура не пропустит осьмого стиха, так и без него обойдемся; главная прелесть: Я не поэт, а дворянин! и еще прелестнее после посвящения "Войнаровского", на которое мой Дельвиг уморительно сердится.

Что Карамзины? я бы к ним писал, но боюсь приличия - а все люблю их от всего сердца. Жуковский со мной так проказит, что нельзя его не обожать и не сердиться на него. Какова наша текучая словесность? настоящий (- - -)! Мне жаль, что от Кюхельбекера отбили охоту к журналам, он человек дельный с пером в руках - хоть и сумасброд. Жду разбора Шихматова, то-то вранья, чаю! Сейчас прочел антикритику Полевого. Нет, мой милый, не то и не так! - Разбор "Новой пиитики басен" - вот критика. Когда-то мы возьмемся за журнал! мочи нет хочется, а покамест смотри хоть за Полевым. Чем мне тебя попотчевать? вот тебе мои бон-мо (Ради соли, вообрази, что это было сказано чувствительной девушке, лет 26): Qu'est ce que le sentiment? - Un supplement du temperament^*.

^* (Что такое чувство? - Дополнение к темпераменту (франц.).)

Что более вам нравится? запах розы или резеды? - Запах селедки.

10 авг.

154. П. А. Осиповой

Vous parlerai-je de ma reconnaissance? С'est bien aimable a vous, Madame, de ne pas oublier votre hermite. Vos lettres m'enchantent autant que vos soins genereux me touchent. Je ne sais que deviendra mon a venir, mais ce que je sais с'est que les sentiments que je vous ai voues seront eternellement les memes. J'ai ete aujourd'hui encore a Trigorsky. La petite se porte tres bien et est tres jolie. Je crois comme vous, Madame, que les bruits qui sont venus a M-r Kern sont faux, mais vous avez raison: il ne faut pas les negliger. Ces jours-ci j'ai ete chez Pechtchourof, l'avocat patelin -comme vous l`арреlez - il me croyait a Pskof (NB). Je compte voir encore mon vieux negre de Grand'Oncle qui, je suppose, va mourir un de ces quatre matins et il faut que j 'aie de lui des memoires concernant mon ai'eul.

Je presente mes respects a toute l'aimable famille et suis, Madame, votre tout devoue.

11 aout.

(Перевод:

Нужно ли говорить вам о моей признательности? Право, сударыня, с вашей стороны весьма любезно, что вы не забываете вашего отшельника. Ваши письма приводят меня в восторг в такой же мере, в какой великодушные заботы ваши меня трогают. Не знаю, что ждет меня в будущем, но знаю, что чувства, которые я к вам питаю, останутся навеки неизменными. Еще сегодня был я в Тригорском. Малютка вполне здорова, и она прехорошенькая. Как и вы, сударыня, я полагаю, что слухи, дошедшие до г-на Керна, неверны, но вы правы: не следует ими пренебрегать. На днях я был у Пещурова - лукавого ходатая, как вы его называете, - он думал, что я в Пскове (NB). Я рассчитываю еще повидать моего двоюродного дедушку, - старого арапа, который, как я полагаю, не сегодня-завтра умрет, а между тем мне необходимо раздобыть от него записки, касающиеся моего прадеда.

Свидетельствую мое уважение всему вашему любезному семейству и остаюсь, сударыня, преданным вам.

11 августа.)

155. В. И. Туманскому

Буря, кажется, успокоилась; осмеливаюсь выглянуть из моего гнезда. Милый мой Туманский, у меня до тебя просьба, надеюсь, что не откажешься оказать мне истинное одолжение. Вот в чем дело: за несколько дней пред моим отъездом из Одессы Савелов и я играли у Лучича; Лучич проиграл мне 900 р., из коих 300 заплатил мне на другой же день, а остальные 600 перевел на Савелова, который и согласился. При моем внезапном отъезде я занял эти 600 р. у княгини Вяземской (с согласия же Савелова). После узнаю, что он отрекается от своего долгу. Деньги эти пропали, так и быть, но боюсь, чтоб это не перетолковали мои приятели, которых у меня много, и все охотники до толков. Расскажи это просто, par maniere de conversation^*, Лучичу. Он человек честный и, верно, не солжет в деле, касающемся до чести. Повторяю, что денег этих мне не нужно и что даже возиться с Савеловым я не намерен. Отпиши мне отзыв Лучича; вот и все.

^* (в разговоре, между прочим (франц.).)

Об Одессе, кроме газетных известий, я ничего не знаю, напиши мне что-нибудь. О себе скажу тебе, что я совершенно один; царь позволил мне ехать во Псков для операции моего аневризма, и Мойер хотел ко мне приехать - но я просил его не беспокоиться и думаю, не тронусь из моей деревни. Друзья мои за меня хлопотали против воли моей и, кажется, только испортили мою участь. Что ты? что твоя поэзия? Изредка и слишком редко попадаются мне твои стихи. Сделай милость, не забывай своего таланта. Боюсь, чтоб проза жизни твоей не одолела поэзии души. "Девушка влюбленному поэту" - прелесть! сидя с авторами одно не хорошо.

Не так ли:

 Со мной ведете ль разговоры, 
 Вам замечательней всего 
 Ошибки слога моего. 
 Без выраженья ваши взоры etc.

Кланяйся всем бывшим моим товарищам, свидетельствую свое почтение Варваре Дмитриевне и Александру Ивановичу. Прощай, мой милый.

13 августа.

Адрес мой: в Опочку, в село Тригорское. Ее высокородию Прасковье Александровне Осиповой.

156. А. П. Керн

Je relis votre lettre en long et en large et je dis: милая! прелесть! divine!.. et puis: ax, мерзкая!.. Pardon, belle et douce; mais с'est comme ca. Il n'y a pas de doute que vous etes divine, mais quelquefois vous n'avez pas le sens commun; pardon encore une fois et consolezvous, car vous n'en etes que plus jolie. Par exemple que voulez vous dire avec ce cachet qui doit vous convenir et vous plaire (l'heureux cachet!) et dont vous me demandez le sujet? a moins qu'il n'y ait la un sous-entendu, je ne concois pas ce que vous desirez. Me demandez-vous une devise? ce serait tout-a-fait a la Netty. Allons, gardez toujours le: He скоро, а здорово, pourvu que cela ne soit pas la devise de votre voyage a Trigorsky - et parlons d'autre chose. Vous me dites que je ne connais pas votre caractere. Que m'importe votre caractere? je ne m 'en moque pas mal - est-ce que les jolies femmes doivent avoir un caractere? l'essentiel ce sont les yeux, les dents, les mains et les pieds - (j'y aurais joint le coeur, mais votre cousine a trop decrie ce mot). Vous dites qu'il est facile de vous connaitre; vous vouliez dire de vous aimer? je suis assez de cet avis, et j'en suis meme la preuve - je me suis conduit avec vous comme un enfant de 14 ans - с'est indigne - mais depuis que je ne vous vois plus, je reprends peu a peu l'ascendant que j'avais perdu, et je m'en sers pour vous gronder. Si jamais nous nous reverrons, promettez moi..... - Non, je ne veux pas de vos promesses; et puis une lettre est si froide, une priere par poste n'a ni force, ni emotion, et un refus n'a ni grace, ni volupte. Au revoir donc - et parlons d'autre chose. Comment va la goutte de M-r votre epoux? j'espere qu'il en a eu une bonne attaque le surlendemain de votre arrivee. Поделом ему! Si vous saviez quelle aversion melee de respect je ressens pour cet homme! Divine, au nom du Ciel, faites qu'il joue et qu'il ait la goutte, la goutte! C'est ma seule esperance.

En relisant encore votre lettre, j'y trouve un terrible si que je n'avais pas remarque d'abord. Si ma cousine reste je viendrai cet automne etc. - au nom du Ciel, qu'elle rcste donc! tachez de l'amuser, rien de plus facile; ordonnez a quelque officier de votre garnison d'etre amoureux d'elle, et quand il sera temps de partir, ennuyez-la en lui enlevant son soupirant; rien encore de plus facile. Ne lui montrez pas cela au moins: par entetement elle est capable de faire tout le contraire de ce qu'il faut. Que faites-vous de votre cousin? mandez-le moi, mais franchement. Envoyez-le bien vite a son universite, je ne sais pourquoi je n'aime pas plus ces etudiants que le fait M-r Kern. G'est un bien digne homme que M-r Kern, un homme sage, prudent etc.; il n'a qu'un seul defaut - с'est celui d'etre votre mari. Comment peut-on etre votre mari? с'est ce dont je ne puis me faire une idee, non plus que du paradis.

Ceci etait ecrit hier. Aujourd'hui, jour de poste, je ne sais pourquoi je m 'etais mis en tete de recevoir une lettre de vous. Cela n'a pas eu lieu et je suis d'une humeur de chien le plus injustement du monde; j'aurais du etre reconnaissant pour la fois passee, je le sais; mais que voulez-vous? je vous supplie, divine - compatissez a ma faiblesse, ecrivez moi, aimez moi et je tacherai alors d'etre aimable. Adieu, дайте ручку.

14 aout.

(Перевод:

Перечитываю ваше письмо вдоль и поперек и говорю: (.....) божественная!.. а потом: (.....) - Простите, прекрасная и нежная, но это так. Нет никакого сомнения в том, что вы божественны, но иногда вам не хватает здравого смысла; еще раз простите и утешьтесь, потому что от этого вы еще прелестнее. Например, что вы хотите сказать, говоря о печатке, которая должна для вас подходить и вам нравиться (счастливая печатка!) и значение которой вы просите меня разъяснить? Если тут нет какого-нибудь скрытого смысла, то я не понимаю, чего вы желаете. Или вы хотите, чтобы я придумал для вас девиз? Это было бы совсем в духе Нетти. Полно, сохраните ваш прежний девиз: ("Не скоро, а здорово"), лишь бы это не было девизом вашего приезда в Тригорское, - а теперь поговорим о другом. Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен - разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное - это глаза, зубы, ручки и ножки - (я прибавил бы еще - сердце, - но ваша кузина очень уж затаскала это слово). Вы говорите, что вас легко узнать; вы хотели сказать - полюбить вас? вполне с вами согласен и даже сам служу тому доказательством: я вел себя с вами, как четырнадцатилетний мальчик, - это возмутительно, но с тех пор, как я вас больше не вижу, я постепенно возвращаю себе утраченное превосходство и пользуюсь этим, чтобы побранить вас. Если мы когда-нибудь снова увидимся, обещайте мне... Нет, не хочу ваших обещаний: к тому же, письмо - нечто столь холодное, в просьбе, передаваемой по почте, нет ни силы, ни взволнованности, а в отказе - ни изящества, ни сладострастия. Итак, до свидания - и поговорим о другом. Как поживает подагра вашего супруга? Надеюсь, у него был основательный припадок через день после вашего приезда. (......) Если бы вы знали, какое отвращение, смешанное с почтительностью, испытываю я к этому человеку! Божественная, ради бога, постарайтесь, чтобы он играл в карты и чтобы у него сделался приступ подагры, подагры! Это моя единственная надежда!

Перечитывая снова ваше письмо, я нахожу в нем ужасное если, которого сначала не приметил: если моя кузина останется, то осенью я приеду и т. д. Ради бога, пусть она останется! Постарайтесь развлечь ее, ведь ничего нет легче; прикажите какому-нибудь офицеру вашего гарнизона влюбиться в нее, а когда настанет время ехать, досадите ей, отбив у нее воздыхателя; опять-таки ничего нет легче. Только не показывайте ей этого; а то из упрямства она способна сделать как раз противоположное тому, что надо. Что делаете вы с вашим кузеном? напишите мне об этом, только вполне откровенно. Отошлите-ка его поскорее в его университет; не знаю почему, но я недолюбливаю этих студентов так же, как и г-н Керн. - Достойнейший человек этот г-н Керн, почтенный, разумный и т. д.; один только у него недостаток - то, что он ваш муж. Как можно быть вашим мужем? Этого я так же не могу себе вообразить, как не могу вообразить рая.

Все это было написано вчера. Сегодня почтовый день, и, не знаю почему, я вбил себе в голову, что получу от вас письмо. Этого не случилось, и я в самом собачьем настроении, хоть и совсем несправедливо: я должен быть благодарным за прошлый раз, знаю; но что поделаешь? умоляю вас, божественная, снизойдите к моей слабости, пишите мне, любите меня, и тогда я постараюсь быть любезным. Прощайте (.....)

14 августа.)

157. О. С. Пушкиной

Ma bonne amie, je vous crois arrivee. Mandez-moi quand vous comptez partir pour Moscou et donnez-mol votre adresse. Je suis bien triste de ce qui m'est arrive, mais je l'avais predit, ce qui est tres consolant comme vous savez. Je ne me plains pas de ma mere, au contraire je lui suis reconnaissant, elle a cru me faire du bien, elle s'y est prise chaudement, ce n'est pas sa faute si elle s'est trompee. Mais mes amis - ils ont fait expressement ce que je les avais conjure de ne pas faire. Quelle rage de me prendre pour un sot et de me pousser dans un inalheur que j'avais prevu, que je leur avais indique? On aigrit Sa Majeste, on prolonge mon exil, on se moque de mon existence, et lorsqu'on est etonne de toutes ces bevues, on me fait ses compliments sur mes beaux vers et l'on va souper. Que voulez-vous, je suis triste et dacourage - l'idee d'aller a Pskoff me parait souverainement ridicule, mais comme on sera bien aise de me savoir hors de Михайловское, j'attends qu'on m'en signifie l'ordre. Tout cela est d'une legerete, d'une cruaute inconcevable. Encore un mot: ma sante demande un autre climat, on n'en a pas dit un mot a Sa Majeste. Est-ce sa faute s'il n'en sait rien? On me dit que le public est indigne; je le suis aussi, mais с'est de 1'insouciance et de la frivolite de ceux qui se melent de mes affaires. O, mon dieu, delivrez-moi de mes amis!

Няня заочно у вас, Ольга Сергеевна, ручки целует голубушке моей.

(Перевод:

Милый друг, думаю, что ты уже приехала. Сообщи мне, когда рассчитываешь выехать в Москву, и дай мне свой адрес. Я очень огорчен тем, что со мной произошло, но я это предсказывал, а это весьма утешительно, сама знаешь. Я не жалуюсь на мать, напротив, я признателен ей, она думала сделать мне лучше, она горячо взялась за это, не ее вина, если она обманулась. Но вот мои друзья - те сделали именно то, что я заклинал их не делать. Что за страсть - принимать меня за дурака и повергать меня в беду, которую я предвидел, на которую я же им указывал? Раздражают его величество, удлиняют мою ссылку, издеваются над моим существованием, а когда дивишься всем этим нелепостям, - хвалят мои прекрасные стихи и отправляются ужинать. Естественно, что я огорчен и обескуражен, - мысль переехать в Псков представляется мне до последней степени смешной; но так как кое-кому доставит большое удовольствие мой отъезд из Михайловского, я жду, что мне предпишут это. Все это отзывается легкомыслием, жестокостью невообразимой. Прибавлю еще: здоровье мое требует перемены климата, об этом не сказали ни слова его величеству. Его ли вина, что он ничего не знает об этом? Мне говорят, что общество возмущено, я тоже - беззаботностью и легкомыслием тех, кто вмешивается в мои дела. О господи, освободи меня от моих друзей! (.....))

158. П. А. Вяземскому

Мой милый, поэзия твой родной язык, слышно по выговору, но кто ж виноват, что ты столь же редко говоришь на нем, как дамы 1807-го года па славяно-росском. И нет над тобою как бы некоего Шишкова или Сергея Глинки, или иной няни Василисы, чтоб на тебя прикрикнуть: извольте-де браниться в рифмах, извольте жаловаться в стихах. Благодарю очень за "Водопад". Давай мутить его сейчас же,

               ...с гневом 
 Сердитый влаги властелин -

Вла Вла звуки музыкальные, но можно ли, напр., сказать о молнии властительница небесного огня? Водопад сам состоит из влаги, как молния сама огонь. Перемени как-нибудь, валяй его с каких-нибудь стремнин, вершин и тому подобное.

2-я строфа - прелесть! -

 Дождь брызжет от (такой-то) сшибки 
 Твоих междуусобных волн.

Междуусобный значит mutuel, но не заключает в себе идеи брани, спора - должно непременно тут дополнить смысл.

5-ая и 6-ая строфы прелестны.

 Но ты питомец тайной бури.

Не питомец, скорее родитель - и то не хорошо - не соперник ли? тайной, о гремящем водопаде говоря, не годится - о буре физической - также. Игралище глухой войны - не совсем точно. Ты не зерцало и проч. Не яснее ли и не живее ли: Ты не приемлешь их лазури etc.^* Точность требовала бы не отражаешь. Но твое повторение ты тут нужно.

^* (Впрочем, это придирка. (Прим. Пушкина.))

Под грозным знаменьем etc. Хранишь etc., но вся строфа сбивчива. Зародыш непогоды в водопаде: темно. Вечно бьющий огонь, тройная метафора, Не вычеркнуть ли всю строфу?

Ворвавшись - чудно-хорошо. Как средь пустыни etc. Не должно тут двойным сравнением развлекать внимания - да и сравнение не точно. Вихорь и пустыню уничтожь-ка - посмотри, что выйдет из того:

 Как ты, внезапно разгорится.

Вот видишь ли? Ты сказал об водопаде огненном метафорически, то есть блистающий, как огонь, а здесь уж переносишь к жару страсти сей самый водопадный пламень (выражаюсь как нельзя хуже, но ты понимаешь меня).

Итак, не лучше ли:

 Как ты, пустынно разразится

etc. а? или что другое - но разгорится слишком натянуто. Напиши же мне: в чем ты со мною согласишься. Твои письма гораздо нужнее для моего ума, чем операция для моего аневризма. Они точно оживляют меня, как умный разговор, как музыка Россини; как похотливое кокетство итальянки. Пиши мне, во Пскове это для меня будет благодеянье. Я созвал нежданных гостей, прелесть - не лучше ли еще незваных. Нет, cela serait de l'esprit^*.

^* (это было бы от ума (франц.).)

При сем деловая бумага, ради бога употреби ее в дело.

1811 года дядя мой Василий Львович, по благорасположению своему ко мне и ко всей семье моей, во время путешествия из Москвы в Санкт-Петербург, взял у меня взаймы 100 рублей ассигнациями, данных мне на орехи покойной бабушкой моей Варварой Васильевной Чичериной и покойной тетушкой Анной Львовною. Свидетелем оного займа был известный Игнатий; но и сам Василий Львович, по благородству сердца своего, от оного не откажется. Так как оному прошло уже более 10 лет без всякого с моей стороны взыскания или предъявления, и как я потерял уже все законное право на взыскание вышеупомянутых 100 рублей (с процентами за 14 лет, что составляет более 200 рублей), то униженно молю его высокоблагородие, милостивого государя дядю моего заплатить мне сии 200 рублей по долгу христианскому - получить же оные деньги уполномочиваю князя Петра Андреевича Вяземского, известного литератора. Коллежский секретарь

Александр Сергеев сын Пушкин.

15 августа 1825.

Село Михайловское.

159. В. Л. Жуковскому

Отче, в руце твои предаю дух мой. Мне, право, совестно, что жилы мои так всех вас беспокоят - операция аневризма ничего не значит, и ей-богу первый псковской коновал с ними бы мог управиться. Во Псков поеду не прежде как в глубокую осень, оттуда буду тебе писать, светлая душа. - На днях виделся я у Пещурова с каким-то доктором-аматёром: он пуще успокоил меня - только здесь мне кюхельбекерно; согласен, что жизнь моя сбивалась иногда на эпиграмму, но вообще она была элегией в роде Коншина. Кстати об элегиях, трагедия моя идет, и думаю к зиме ее кончить; вследствие чего читаю только Карамзина да летописи. Что за чудо эти 2 последние тома Карамзина! какая жизнь! c'est palpitant comme la gazette d'hier^*, писал я Раевскому. Одна просьба, моя прелесть: нельзя ли мне доставить или жизнь Железного колпака, или житие какого-нибудь юродивого. Я напрасно искал Василия Блаженного в Четьих Минеях - а мне бы очень нужно.

^* (это злободневно, как свежая газета (франц.).)

Обнимаю тебя от души. Вижу по газетам, что Перовский у вас. Счастливец! он видел и Рим и Везувий.

П.

17 августа.

160. А. П. Керн

Vous etes desolante; j'etais en train de vous ecrire des folies, qui vous eussent fait mourir de rire, et voila que votre lettre vient m'attrister au beau milieu de ma verve. Tachez de vous defaire de ces spasmes qui vous rendent si interessante, mais qui ne valent pas le diable, je vous en avertis. Pourquoi fait-il donc que je vous gronde? Si vous aviez le bras en echarpe, il ne fallait pas m'ecrire. Quelle mauvaise tete!

Dites-moi done, que vous a-t-il fait ce pauvre mari? N'est-il pas jaloux par hasard? he bien, je vous jure qu'il n'aurait pas tort; vous ne savez pas (ou ce qui est bien pire) vous ne voulez pas menager les gens. Une jolie femme est bien maitresse.... d'etre la maitresse. Mon Dieu, je n'irai pas precher de la morale. Mais encore, on doit des egards au mari, sinon personne ne voudrait l'etre. N'opprimez pas trop le metier, il est necessaire de par le monde. Tenez, je vous parle a coeur ouvert. A 400 v. de distance vous avez trouve le moyen de me rendre jaloux; qu'est ce donc que cela doit etre a quatre pas? - (NB: Je voudrais bien savoir pourquoi M-r votre cousin n'est parti de Riga que le 15 du courant, et pourquoi son nom s'est-il trouve trois fois au bout de votre plume dans votre lettre a moi? sans indiscretion peut-on le savoir?). Pardon, divine, si je vous dis franchement ma facon de penser; c'est une preuve du veritable interet que je vous porte; je vous aime beaucoup plus que vous ne croyez. Tachez donc de vous accommoder tant soit peu de ce maudit M-r Kern. Je concois bien que ce ne doit pas etre un grand genie, mais enfin ce n'est pas non plus tout-a-fait un imbecile. De la douceur, de la coquetterie (et surtout, au nom du Ciel, des refus, des refus et des refus) le mettront a vos pieds, place que je lui envie du fond de mon ame; mais que voulez-vous? - Je suis au desespoir du depart d'Annette; quoiqu'il en soit il faut absolument que vous veniez cet automne ici ou bien a Pskov. On pourra pretexter une maladie d'Annette. Qu'en pensez-vous? repondez-moi, je vous en supplie; et n'en dites rien a Alexis Voulf. - Vous viendrez? - n'est ce pas? - jusque-la ne decidez rien a l'egard de votre mari. Vous etes jeune, une carriere entiere est devant vous - lui...... Enfin soyez sure que je ne suis pas de ceux, qui ne conseilleront jamais un parti violent - quelquefois с'est inevitable - mais d'abord il faut raisonner et ne pas faire d'eclat inutile.

Adieu, il fait nuit, et votre image m'apparait toute triste et toute voluptueuse - je crois voir votre regard, votre bouche entrouverte. Adieu - je crois etre a vos pieds, je les presse, je sens vos genoux - je donnerai tout mon sang pour une minute de realite. Adieu et croyez a mon delire; il est ridicule mais vrai.

(Перевод:

Вы способны привести меня в отчаяние; я только что собрался написать вам несколько глупостей, которые насмешили бы вас до смерти, как вдруг пришло ваше письмо, опечалившее меня в самом разгаре моего вдохновения. Постарайтесь отделаться от этих спазм, которые делают вас очень интересной, но ни к черту не годятся, уверяю вас. Зачем вы принуждаете меня бранить вас? Если у вас рука была на перевязи, не следовало мне писать. Экая сумасбродка!

Скажите, однако, ято он сделал вам, этот бедный муж? Уж не ревнует ли он, часом? Что ж, клянусь вам, он не был бы не прав; вы не умеете или (что еще хуже) не хотите щадить людей. Хорошенькая женщина, конечно, вольна... быть вольной. Боже мой, я не собираюсь читать вам нравоучения, но все же следует уважать мужа, - иначе никто не захочет состоять в мужьях. Не принижайте слишком это ремесло, оно необходимо на свете. Право, я говорю с вами совершенно чистосердечно. За 400 верст вы ухитрились возбудить во мне ревность; что же должно быть в 4 шагах? (NB: Я очень хотел бы знать, почему ваш двоюродный братец уехал из Риги только 15-го числа сего месяца и почему имя его в письме ко мне трижды сорвалось у вас с пера? Можно узнать это, если это не слишком нескромно?) Простите, божественная, что я откровенно высказываю вам то, что думаю; это - доказательство истинного моего к вам участия; я люблю вас гораздо больше, чем вам кажется. Постарайтесь хоть сколько-нибудь наладить отношения с этим проклятым г-ном Керном. Я отлично понимаю, что он не какой-нибудь гений, но в конце концов он и не совсем дурак. Побольше мягкости, кокетства (и главное, бога ради, отказов, отказов и отказов) - и он будет у ваших ног, - место, которому я от всей души завидую, но что поделаешь? Я в отчаянии от отъезда Анеты; как бы то ни было, но вы непременно должны приехать осенью сюда или хотя бы в Псков. Предлогом можно будет выставить болезнь Анеты. Что вы об этом думаете? Отвечайте мне, умоляю вас, и ни слова об этом Алексею Вульфу. Вы приедете? - не правда ли? а до тех пор не решайте ничего касательно вашего мужа. Вы молоды, вся жизнь перед вами, а он... Наконец, будьте уверены, что я не из тех, кто никогда не посоветует решительных мер - иногда это неизбежно, но раньше надо хорошенько подумать и не создавать скандала без надобности.

Прощайте! Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный; мне чудится, что я вижу ваш взгляд, ваши полуоткрытые уста.

Прощайте - мне чудится, что я у ваших ног, сжимаю их, ощущаю ваши колени, - я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности. Прощайте, и верьте моему бреду; он смешон но искренен.)

161. А. П. Керн

Voici une lettre pour M-me votre tante, vous pouvez la garder si par hasard on n'est plus a Riga. Dites-moi, peut-on etre aussi etourdie que vous l'etes? comment une lettre adressee a vous, est-elle tombee en d'autres mains que les votres? Mais comme ce qui est fait est fait - parlons de ce que nous aurons a faire.

Si M-r votre epoux vous ennuie trop, quittez-le - mais savez-vous comment? vous laissez la toute la famille, vous prenez la poste vers Ostrof et vous arrivez... ou? a Trigorsky? pas du tout: a Michailovsky. Voila le beau projet qui me tracasse 1'imagination depuis un quart d'heure. Mais concevez-vous quel serait mon bonheur? Vous me direz: "Et l'eclat, et le scandale!"Que diable! en quittant un mari le scandale est complet, le reste n'est rien ou peu de chose. - Mais avouez que mon projet est romanesque? - Conformite de caractere, haine de barrieres, organe du vol tres prononce, etc. etc. - Concevezvous l`etonnement de M-me votre tante? Il s'ensuivra une rupture. Vous verrez votre cousine en secret, с'est le moyen de rendre l'amitie moins insipide - et Kern une fois mort - vous etes libre comme l'air... Eh bien, qu'en dites-vous? quand je vous disais que j'etais en etat de vous donner un ccnseil hardi et imposant!

Parlons serieusement, c'est-a-dire froidement: vous reverrai-je? l'idee que non me fait frissonner. - Vous me direz: consolez-vous. Fort bien, mais comment? devenir amoureux? impossible. Il faut d'abord oublier vos spasmes - m'expatrier? m'etrangler? me marier? Tout cela presente de grandes difficultes, j'y repugne... Ha! vos lettres, a propos. Comment les recevrai-je? Votre tante ne veut pas de cette correspondance si chaste, si innocente (et le moyen... a 400 verstes). Il est probable que nos lettres seront interceptees, lues, commentees et puis brulees en ceremonie. Tachez de deguiser votre ecriture et je verrai le reste. - Mais ecrivez moi et beaucoup en long et en large et en diagonale (terme de geometrie). Voila ce que с'est que diagonale^*. Mais surtout donnez moi l'esperance de nous revoir. Si non, je tacherai vraiment d'etre amoureux autre part. J'oubliais: je viens d'ecrire a Netty une lettre bien tendre, bien basse. Je raffole de Netty. Elle est naive - et vous ne l`etes pas. Pourquoi n'etes vous pas naive. N'est-ce pas que je suis beaucoup plus aimable par poste qu'en face? he bien, si vous venez, je vous promets d'etre extremement aimable - je serai gai lundi, exalte mardi, tendre mercredi, leste jeudi, vendredi, samedi et dimanche je serai tout ce qu'il vous plaira et toute la semaine a vos pieds. Adieu.

^* (Эта фраза написана из угла в угол письма - по диагонали.)

28 aout.

Ne decachetez pas la lettre ci-jointe. Ce n'est pas bien M-me votre tante s'en facherait.

Mais admirez comme le bon Dieu mele les choses: M-me Ossipof decachette une lettre a vous, vous decachetez une lettre a elle, je decachette une lettre de Netty - et nous у trouvons tous de quoi nous edifier - vraiment с'est un charme!

Письмо Пушкина к А. П. Керн от 28 августа 1825 г

(Перевод:

Прилагаю письмо для вашей тетушки; вы можете его оставить у себя, если случится, что они уже уехали из Риги. Скажите, можно ли быть столь ветреной? Каким образом письмо, адресованное вам, попало не в ваши, а в другие руки? Но что сделано, то сделано - поговорим о том, что нам следует делать.

Если ваш супруг очень вам надоел, бросьте его, но знаете как? Вы оставляете там все семейство, берете почтовых лошадей на Остров и приезжаете... куда? в Тригорское? вовсе нет; в Михайловское! Вот великолепный проект, который уже с четверть часа дразнит мое воображение. Вы представляете себе, как я был бы счастлив? Вы скажете: "А огласка, а скандал?" Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничто не значит или значит очень мало. Согласитесь, что проект мой романтичен! - Сходство характеров, ненависть к преградам, сильно развитый орган полета и пр. и пр. - Представляете себе удивление вашей тетушки? Последует разрыв. Вы будете видаться с вашей кузиной тайком, это хороший способ сделать дружбу менее пресной - а когда Керн умрет - вы будете свободны, как воздух... Ну, что вы на это скажете? Не говорил ли я вам, что способен дать вам совет смелый и внушительный!

Поговорим серьезно, то есть хладнокровно: увижу ли я вас снова? Мысль, что нет, приводит меня в трепет. - Вы скажете мне: утешьтесь. Отлично, но как? влюбиться? невозможно. Прежде всего надо забыть про ваши спазмы. - Покинуть родину? удавиться? жениться? Все это очень хлопотливо и не привлекает меня. - Да, кстати, каким же образом буду я получать от вас письма? Ваша тетушка противится нашей переписке, столь целомудренной, столь невинной (да и как же иначе... на расстоянии 400 верст). - Наши письма, наверное, будут перехватывать, прочитывать, обсуждать и потом торжественно предавать сожжению. Постарайтесь изменить ваш почерк, а об остальном я позабочусь. - Но только пишите мне, да побольше, и вдоль, и поперек, и по диагонали (геометрический термин). Вот что такое диагональ. А главное, не лишайте меня надежды снова увидеть вас. Иначе я, право, постараюсь влюбиться в другую. Чуть не забыл: я только что написал Нетти письмо, очень нежное, очень раболепное. Я без ума от Нетти. Она наивна, а вы нет. Отчего вы не наивны? Не правда ли, по почте я гораздо любезнее, чем при личном свидании; так вот, если вы приедете, я обещаю вам быть любезным до чрезвычайности - в понедельник я буду весел, во вторник восторжен, в среду нежен, в четверг игрив, в пятницу, субботу и воскресенье буду нем вам угодно, и всю неделю - у ваших ног. Прощайте.

28 август

Не распечатывайте прилагаемого письма, это нехорошо. Ваша тетушка рассердится.

Но полюбуйтесь, как с божьей помощью все перемешалось: г-жа Осипова распечатывает письмо к вам, вы распечатываете письмо к ней, я распечатываю письмо Нетти - и все мы находим в них нечто для себя назидательное - поистине это восхитительно!)

162. П. А. Осиповой

Oui madame, honny soit qui mal у pense. Ha, les mechants qui croient qu'une correspondence puisse mener a quelque chose! Serait-ce par experience qu'ils le savent? mais je leur pardonne, faites en de meme et continuons.

Votre derniere lettre (de minuit) est charmante; j'ai ri de tout mon coeur; mais vous etes trop severe envers votre: aimable niece; il est vrai qu 'elle est etourdie, mais patience: encore une vingtaine d'annees et elle se corrigera, je vous le promets; quant a sa coquetterie, vous avez tout-a-fait raison, elle est desolante. Comment ne pas se contenter de plaire a Sire Kern, puisqu'elle a ce bonheur? Non, il faut encore qu'elle tourne la tete a M-r votre fils, a son Cousin! arrivee a Trigorsky, il lui passe par 1'esprit de captiver M-r Rokotof et moi; ce n'est pas tout: arrivee a Riga, elle voit dans sa maudite forteresse un maudit prisonnier, elle devient la coquette Providence de ce sacre каторжник! се n'est pas tout, vous m'apprenez qu'il у a dans 1'affaire encore des uniformes! ha, par exemple, c'en est trop: M-r Rokotof le saura, et nous verrons ce qu'il en dira. Mais, Madame, croyez-vous serieusement qu'elle fasse la coquette indifferemment? elle dit que non; j'aime a la croire, mais ce qui me rassure encore plus, с'est que tout le mondc n'a pas la meme maniere de faire la cour, et pourvu que les autres soient respectueux, timides et delicats, с'est tout ce qu'il me faut. Je vous remercie, Madame, de n'avoir pas rendu ma lettre, elle etait trop rendre, et dans les circon-stances actuelles, ce serait ridicule de ma part. Je m'en vais lui ecrire une autre, avec 1'impertinence qui me caracterise, et decidement je m'en vais rompre avec elle; il ne sera pas dit que j'ai tache de porter le trouble au sein d'une famille; que Ермолай Федорович puisse m'accuser de n'avoir pas de Principes et que sa ferame puisse se moquer de moi. - Que vous etes aimable d'avoir trouve le portrait ressemblant: "hardie dans etc." N'est-ce pas? Elle dit encore que non; mais с'est fini, je ne la croirai plus.

Adieu, Madame, с'est avec bien de l'impatience que j'attends votre arrivee - nous medirons de la Netty du Nord que je regretterai toujours d'avoir vue, et encore plus de ne pas avoir possedee. Pardonnez cet aveu un peu trop sincere a celui qui vous aime bien tendrement quoique bien differemment.

Michailovs.

(Пepeвод:

Да, сударыня, пусть будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает. Ах, эти люди, считающие, что переписка может к чему-то привести. Уж не по собственному ли опыту они это знают? Но я прощаю им, простите и вы тоже - и будем продолжать.

Ваше последнее письмо (писанное в полночь) прелестно, я смеялся от всего сердца; но вы слишком строги к вашей милой племяннице; правда, она ветрена, но - терпение: еще лет двадцать - и, ручаюсь вам, она исправится. Что же до ее кокетства, то вы совершенно правы, оно способно привести в отчаяние. Неужели она не может довольствоваться тем, что нравится своему повелителю г-ну Керну, раз уж ей выпало такое счастье? Нет, нужно еще кружить голову вашему сыну, своему кузену? Приехав в Тригорское, она вздумала пленить г-на Рокотова и меня; это еще не все: приехав в Ригу, она встречает в ее проклятой крепости некоего проклятого узника и становится кокетливым провидением этого окаянного (......)! Но и это еще не все: вы сообщаете мне, что в деле замешаны еще и мундиры! Нет, это уж слишком: об этом узнает г-н Рокотов, и посмотрим, что он на это скажет. Но, сударыня, думаете ли вы всерьез, что она кокетничает равнодушно? Она уверяет, что нет, я хотел бы верить этому, но еще больше успокаивает меня то, что не все ухаживают на один лад, и лишь бы другие были почтительны, робки и сдержанны, - мне ничего больше не надо. Благодарю вас, сударыня, за то, что вы не передали моего письма: оно было слишком нежно, а при нынешних обстоятельствах это было бы смешно с моей стороны. Я напишу ей другое, со свойственной мне дерзостью, и решительно порву с ней всякие отношения; пусть не говорят, что я старался внести смуту в семью, что (.....) может обвинять меня в отсутствии нравственных правил, а жена его - издеваться надо мной. - Как это мило, что вы нашли портрет схожим: "смела в" и т. д. Не правда ли? Она отрицает и это; по, кончено, я больше не верю ей.

Прощайте, сударыня. С великим нетерпением жду вашего приезда... мы позлословим на счет Северной Нетти, относительно которой я всегда буду сожалеть, что увидел ее, и еще более, что не обладал ею. Простите это чересчур откровенное признание тому, кто любит вас очень нежно, хотя и совсем иначе.

Михайловское.)

163. К. Ф. Рылееву

Вторая половина июня - август 1825 г. Из Михайловского в Петербург

Мне досадно, что Рылеев меня не понимает - в чем дело. Что у нас не покровительствуют литературу, и что слава богу? зачем же об этом говорить? pour reveiller le chat qui dort?^* напрасно. Равнодушию правительства и притеснению цензуры обязаны мы духом нынешней нашей словесности. Чего ж тебе более? загляни в журналы, в течение шести лет посмотри, сколько раз упоминали обо мне, сколько раз меня хвалили поделом и понапрасну - а об нашем приятеле ни гугу, как будто на свете его не было. Почему это? уж верно не от гордости или радикализма такого-то журналиста, нет - а всякий знает, что хоть он расподличайся, никто ему спасибо не скажет и не даст ни пяти рублей - так лучше ж даром быть благородным человеком. Ты сердишься за то, что я чванюсь 600-летним дворянством (NB. мое дворянство старее). Как же ты не видишь, что дух нашей словесности отчасти зависит от состояния писателей? Мы не можем подносить наших сочинений вельможам, ибо по своему рождению почитаем себя равными им. Отселе гордость etc. He должно русских писателей судить, как иноземных. Там пишут для денег, а у нас (кроме меня) из тщеславия. Там стихами живут, а у нас граф Хвостов прожился на них. Там есть нечего, так пиши книгу, а у нас есть нечего, служи, да не сочиняй. Милый мой, ты поэт и я поэт, но я сужу более прозаически и чуть ли от этого не прав. Прощай, мой милый, что ты пишешь?

^* (чтобы разбудить кота, который спит? (франц.))

164. А. Н. Вульфу

Любезный Алексей Николаевич.

Я не успел благодарить Вас за дружеское старание о проклятых моих сочинениях, черт с ними и с цензором, и с наборщиком, и с tutti quanti^* - дело теперь не о том. Друзья мои и родители вечно со мною проказят. Теперь послали мою коляску к Мойеру с тем, чтоб он в ней ко мне приехал и опять уехал и опять прислал назад эту бедную коляску. Вразумите его. Дайте ему от меня честное слово, что я не хочу этой операции, хотя бы и очень рад был с ним познакомиться. А об коляске, сделайте милость, напишите мне два слова, что она? где она? etc. -

^* (всеми прочими (лат.).)

Vale, mi fili in spirito^*. Кланяюсь Языкову. Я написал на днях подражание элегии его "Подите прочь".

^* (Прощай, духовный сын мой (лат.).)

165. П. А. Катенину

П. А. Катенин. Масло. Неизвестный художник

Ты не можешь себе вообразить, милый и почтенный Павел Александрович, как обрадовало меня твое письмо, знак неизменившейся твоей дружбы... Наша связь основана не на одинаковом образе мыслей, но на любви к одинаковым занятиям. Ты огорчаешь меня уверением, что оставил поэзию - общую нашу любовницу. Если это правда, что ж утешает тебя, кто утешит ее?.. Я думал, что в своей глуши ты созидаешь; нет - ты хлопочешь и тягаешься, а между тем годы бегут.

 Heu fugant, Posthume, Posthume, labuntur anni*.

^* (Увы, Постум, Постум, уносятся быстролетные годы (лат.).)

А что всего хуже, с ними улетают и страсти и воображение. Послушайся, милый, запрись да примись за романтическую трагедию в 18-ти действиях (как трагедии Софии Алексеевны). Ты сделаешь переворот в нашей словесности, и никто более тебя того не достоин. Прочел в Булгарине твое 3-е действие, прелестное в величавой простоте своей. Оно мне живо напомнило один из лучших вечеров моей жизни; помнишь?.. На чердаке князя Шаховского.

Как ты находишь первый акт "Венцеслава"? По мне чудно-хорошо. Старика Rotrou, признаюсь, я не читал, по-гишпански не знаю, а от Жандра в восхищении; кончена ли вся трагедия?

Что сказать тебе о себе, о своих занятиях? Стихи покамест я бросил и пишу свои memoires, то есть, переписываю набело скучную, сбивчивую, черновую тетрадь; четыре песни "Онегина" у меня готовы, и еще множество отрывков; но мне не до них. Радуюсь, что 1-я песнь тебе по нраву - я сам ее люблю; впрочем, на все мои стихи я гляжу довольно равнодушно, как на старые проказы с К....., с театральным майором и проч.: больше не буду! - Addio, Poeta, a rivederla, ma quando?..^*

^* (Прощай, поэт, до свиданья, но когда? (итал.))

166. П. А. Вяземскому

13 сентября.

П. А. Вяземский. Рисунок О. А. Кипренского. 1835

Сам съешь! - Заметил ли ты, что все наши журнальные антикритики основаны на сам съешь? Булгарин говорит Федорову: ты лжешь, Федоров говорит Булгарину: сам ты лжешь. Пинский говорит Полевому: ты невежда. Полевой возражает Пинскому: ты сам невежда, один кричит: ты крадешь! другой: сам ты крадешь! - и все правы. Итак, сам съешь, мой милый; ты сам ищешь полудня в четырнадцать часов. - Очень естественно, что милость царская огорчила меня, ибо новой милости не смею надеяться, - а Псков для меня хуже деревни, где по крайней мере я не под присмотром полиции. Вам легко на досуге укорять меня в неблагодарности, а были бы вы (чего боже упаси) на моем месте, так, может быть, пуще моего взбеленились. Друзья обо мне хлопочут, а мне хуже да хуже. Сгоряча их проклинаю, одумаюсь, благодарю за намерение, как езуит, но все же мне не легче. Аневризмом своим дорожил я пять лет, как последним предлогом к избавлению, ultima ratio libertatis^* - и вдруг последняя моя надежда разрушена проклятым дозволением ехать лечиться в ссылку! Душа моя, поневоле голова кругом пойдет. Они заботятся о жизни моей; благодарю - но черт ли в эдакой жизни. Гораздо уж лучше от нелечения умереть в Михайловском. По крайней мере могила моя будет живым упреком, и ты бы мог написать на ней приятную и полезную эпитафию. Нет, дружба входит в заговор с тиранством, сама берется оправдать его, отвратить негодование; выписывают мне Мойера, который, конечно, может совершить операцию и в сибирском руднике; лишают меня права жаловаться (не в стихах, а в прозе, дьявольская разница!), а там не велят и беситься. Как не так! - Я знаю, что право жаловаться ничтожно, как и все прочие, но оно есть в природе вещей. Погоди. Не демонствуй, Асмодей: мысли твои об общем мнении, о суете гонения и страдальчества (положим) справедливы - по помилуй... это моя религия; я уже не фанатик, но все еще набожен. Не отнимай у схимника надежду рая и страх ада.

^* (последним доводом за освобождение (лат.).)

Зачем не хочу я согласиться на приезд ко мне Мойера? - я не довольно богат, чтоб выписывать себе славных докторов и платить им за свое лечение - Мойер друг Жуковскому - но не Жуковский. Благодеяний от него не хочу. Вот и все.

Ты признаешься, что в своем "Водопаде" ты более писал о страстном человеке, чем о воде. Отселе и неточность некоторых выражений. Благодарю от Души Карамзина за Железный колпак, что он мне присылает; в замену отошлю ему по почте свой цветной, который полно мне таскать. В самом деле, не пойти ли мне в юродивые, авось буду блаженнее! Сегодня кончил я 2-ую часть моей трагедии - всех, думаю, будет четыре. Моя Марина славная баба: настоящая Катерина Орлова! знаешь ее? Не говори, однако ж, этого никому. Благодарю тебя и за замечание Карамзина о характере Бориса. Оно мне очень пригодилось. Я смотрел на него с политической точки, не замечая поэтической его стороны: я его засажу за евангелие, заставлю читать повесть об Ироде и тому подобное. Ты хочешь плана? возьми конец десятого и весь одиннадцатый том, вот тебе и план.

Ах, мой милый, вот тебе каламбур на мой аневризм: друзья хлопочут о моей жиле, а я об жилье. Каково?

15 сентября.

Resume^*: Вы находите, что позволение ехать во Псков есть шаг вперед, а я думаю, что шаг назад - но полно об аневризме - он мне надоел, как наши журналы.

^* (Выводы (франц.).)

Жалею, что о Staёl писал Myханов (если адъютант Раевского), он мой приятель, и я бы не тронул его, а все же он виноват. M-me Staёl наша - не тронь ее - впрочем, я пощадил его. Как мне жаль, что Полевой пустился без тебя в антикритику! Он длинен и скучен, педант и невежда - ради бога, надень на него строгий мунштук и выезжай его - на досуге. Будут и стихи, но погоди немного.

Горчаков мне живо напомнил лицей, кажется, он не переменился во многом - хоть и созрел и, следственно, подсох. Ты вбил ему в голову, что я объедаюсь гонением. Ох, душа моя - меня тошнит... но предлагаемое да едят.

167. Александру I

Des propos inconsideres, des vers satiriques me firent remarquer dans le public, le bruit se repandit que j'avais ete traduit et fouette a la chancellerie secrete.

Je fus le dernier a apprendre ce bruit qui etait devenu general, je me vis fletri dans 1'opinion, je suis decourage - je me battais, j'avais 20 ans en 1820 - je deliberais si je ne ferais pas bien de me suicider ou d 'assassiner - V.

Dans le 1-er cas je ne faisais qu'assurer un bruit qui me deshonorait, en l'autre je ne me vengeais pas puisqu'il n'y avait pas d'outrage, je commettais un crime, je sacrifiais a l'opinion d'un public que je meprise un homme auquel tenait tout et talent dont j'avais ete l'admirateur involontaire.

Telles furent mes reflexions. Je les communiquais a un ami qui fut parfaitement de mon avis. Il me conseilla des demarches de justification envers l'autorite - j'en sentis l'inutilite.

Je resolus de mettre tant d'indecence, de jactance dans mes discours et mes ecrits qu'enfin l'autorite soit oblige de me traiter en criminel - j'esperais le Siberie ou la forteresse comme rehabilitation.

La conduite magnanime, liberale de l'autorite me toucha profondement, en deracinant entierement une ridicule calomnie. Depuis jusqu'a.ma disgrace s'il m'est quelquefois echappe des plaintes contre un ordre de choses recu, si quelquefois je m'abandonnais a de jeunes declamations, je suis pourtant bien sur d 'avoir toujours respecte soit dans mes ecrits soit dans mes discours la Personne de Votre Majeste.

Sire, on m'a accuse d'avoir compte sur la generosite de votre caractere - je vous ai dit la verite avec une franchise dont il serait impossible d'etre capable envers tout autre souverain du monde.

Aujourd'hui j'ai recours a cette generosite. Ma sante a ete fortement alteree dans ma jeunesse - un anevrisme de coeur exige une prompte operation ou un traitement prolonge. Le sejour de Pscov la ville qui m'a ete assignee no peut me procurer aucun seccurs, je supplie Votre Majeste de me permettre le sejour d'une de nos capita les ou bien de m'ordonner un endroit de l'Europe ou je pourrais prendre soin de mon existence.

(Перевод:

Необдуманные речи, сатирические стихи обратили на меня внимание в обществе, распространились сплетни, будто я был отвезен в тайную канцелярию и высечен.

До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли - мне было 20 лет в 1820 году - я размышлял, не следует ли мне покончить с собой или убить - В.

В первом случае я только подтвердил бы сплетни, меня бесчестившие, во втором - я не отомстил бы за себя, потому что оскорбления не было, я совершил бы преступление, я принес бы в жертву мнению света, которое я презираю, человека, от которого зависело все и дарования которого невольно внушали мне почтение.

Таковы были мои размышления. Я поделился ими с одним другом, и он вполне согласился со мной. - Он посоветовал мне предпринять шаги перед властями в целях реабилитации - я чувствовал бесполезность этого.

Я решил тогда вкладывать в свои речи и писания столько неприличия, столько дерзости, что власть вынуждена была бы наконец отнестись ко мне, как к преступнику; я надеялся на Сибирь или на крепость, как на средство к восстановлению чести.

Великодушный и мягкий образ действий власти глубоко тронул меня и с корнем вырвал смешную клевету. С тех пор, вплоть до самой моей ссылки, если иной раз и вырывались у меня жалобы на установленный порядок, если иногда и предавался я юношеским разглагольствованиям, все же могу утверждать, что, как в моих писаниях, так и в разговорах, я всегда проявлял уважение к особе вашего величества.

Государь, меня обвиняли в том, что я рассчитываю на великодушие вашего характера; я сказал вам всю правду с такой откровенностью, которая была бы немыслима по отношению к какому-либо другому монарху.

Ныне я прибегаю к этому великодушию. Здоровье мое было сильно подорвано в мои молодые годы; аневризм сердца требует немедленной операции или продолжительного лечения. Жизнь в Пскове, городе, который мне назначен, не может принести мне никакой помощи. Я умоляю ваше величество разрешить мне пребывание в одной из наших столиц или же назначить мне какую-нибудь местность в Европе, где я мог бы позаботиться о своем здоровье.)

168. А. П. Керн

Au nom du ciel n'envoyez pas a M-me Ossipof la lettre que vous avez trouvee dans votre paquet. Ne voyez-vous pas qu'elle etait ecrite uniquement pour votre edification particuliere? Gardez-la pour vous ou vous allez nous brouiller. J'avais entrepris de faire votre paix, mais j'en desespere apres vos dernieres etourderies... A propos - vous me jurez vos grands dieux que vous ne faites la coquette avec personne, et vous tutoyez votre cousin, vous lui dites: je me prise ta mere. С'est affreux; il fallait dire: votre mere, et meme il ne fallait dire rien du tout, car la phrase a diablement eu de l'effet. Jalousie a part, je vous conseille de rompre cette correspondance, en ami qui vous est veritablement devoue sans phrases et sans simagrees. Je ne concois pas quel est votre but de faire la coquette avec un jeune etudiant (qui n'est pas poete) a une distance aussi respectable. Quand il etait pres de vous, vous savez que je trouvais cela tout naturel - car il faut etre raisonnable. Voila qui est dit. N'est ce pas? point de correspondance - je vous reponds qu'il n'en sera pas moins amoureux. - Parlez-vous serieusement en paraissant approuver mon projet? Annette en eu la chair de poule, et moi la tete m'en a tourne de joie; mais je ne crois pas au bonheur et cela est bien par-donnable. Voudrez-vous, ange d'amour, persuader une ame incredule et fletrie? - Mais venez du moins a Pskov; cela vous sera facile. - Le coeur me bat, ma vue se trouble, je languis a cette seule idee. - Ne seraitelle qu'une vaine esperance, comme tant d'autres?.. Venons au fait: d'abord il faut un pretexte: une ma-ladie d'Annette - qu'en dites-vous? ou bien, ne ferezvous pas un voyage a Petersbourg?.. Vous me le ferez savoir. Oui? - Ne me trompez pas, bel ange! que je vous sois redevable de quitter la vie en connaissant le bonheur! - Ne me parlez pas d'admiration; ce sentiment n'en est pas un. Parlez-moi d'amour; j`en ai soif. Mais surtout ne me parlez pas de vers... Votre conseil d'ecrire a Sa Majeste m'a touche comme une preuve de ce que vous avez songe a moi - je t'en remercie a genoux, mais je ne puis le suivre. Il faut que le sort decide de mon existence; je ne veux pas m'en meler... - L'esperance de vous revoir encore belle et jeune est la seule chose qui me soit chere. - Encore une fois, ne me trompez pas.

22 sept. Михайловское.

Demain, c'est la fete de M-me votre tante; je serai donc a Trigorsky. Votre idee de marie г Annette, pour avoir un refuge, est delicieuse, mais je ne la lui ai pas communiquee. Repondez, je vous en supplie, aux points principaux de cette lettre, et je croirai que le monde vaut encore Ia peine d'etre habite.

(Пepeвод:

Роди бога не отсылайте г-же Осиповой того письма, которое вы нашли в вашем пакете. Разве вы не видите, что оно было написано только для вашего собственного назидания? Оставьте его у себя, или вы нас поссорите. Я пытался помирить вас, но после ваших последних выходок отчаялся в этом... Кстати, вы клянетесь мне всеми святыми, что ни с кем не кокетничаете, а между тем вы на "ты" со своим кузеном, вы говорите ему: я презираю твою мать. Это ужасно; следовало сказать: вашу мать, а еще лучше - ничего не говорить, потому что фраза эта произвела дьявольский эффект. Ревность в сторону, - я советую вам прекратить эту переписку, советую как друг, поистине вам преданный без громких слов и кривляний. Не понимаю, ради чего вы кокетничаете с юным студентом (при том же не поэтом) на таком почтительном расстоянии. Когда он был подле вас, вы знаете, что я находил это совершенно естественным, ибо надо же быть рассудительным. Решено, не правда ли? Бросьте переписку, - ручаюсь вам, что он от этого будет не менее влюблен в вас. Всерьез ли говорите вы, уверяя, будто одобряете мой проект? У Анеты от этого мороз пробежал но коже, а у меня голова закружилась от радости. Но я не верю в счастье, и это вполне Простительно. Захотите ли вы, ангел любви, заставить уверовать мою неверующую и увядшую душу? Но приезжайте по крайней мере в Псков; это вам легко устроить. При одной мысли об этом сердце у меня бьется, в глазах темнеет и истома овладевает мною. Ужели и это тщетная надежда, как столько других?.. Перейдем к делу; прежде всего нужен предлог: болезнь Анеты - что вы об этом скажете? Или не съездить ли вам в Петербург? Вы дадите мне знать об этом, не правда ли? - Не обманите меня, милый ангел. Пусть вам буду обязан я тем, что познал счастье, прежде чем расстался с жизнью! - Не говорите мне о восхищении: это не то чувство, какое мне нужно. Говорите мне о любви: вот чего я жажду. А самое главнее, не говорите мне о стихах... Ваш совет написать его величеству тронул меня, как доказательство того, что вы обо мне думали - на коленях благодарю тебя за него, но не могу ему последовать. Пусть судьба решит мою участь; я не хочу в это вмешиваться... Надежда увидеть вас еще юною и прекрасною - единственное, что мне дорого. Еще раз, не обманите меня.

22 сентября. Михайловское.

Завтра день рождения вашей тетушки; стало быть, я буду в Тригорском; ваша мысль выдать Анету замуж, чтобы иметь пристанище, восхитительна, но я не сообщил ей об этом. Ответьте, умоляю вас, на самое главное в моем письме, и я поверю, это стоит еще жить на свете.)

169. П. А. Вяземскому

Горчаков доставит тебе мое письмо. Мы встретились и расстались довольно холодно - по крайней мере с моей стороны. Он ужасно высох - впрочем, так и должно; зрелости нет у нас на севере, мы или сохнем, или гнием; первое все-таки лучше. От нечего делать я прочел ему несколько сцен из моей комедии, попроси его не говорить об них, не то об ней заговорят, а она мне опротивит, как мои "Цыганы", которых я не мог докончить по сей причине. Радуюсь, однако, участи моей песни "Режь меня". Это очень близкий перевод, посылаю тебе дикий напев подлинника. Покажи это Вьельгорскому - кажется, мотив чрезвычайно счастливый. Отдай его Полевому и с песней. - Сестра мне пишет из Москвы - видаешься ли ты с нею? Ради бога докажи Василию Львовичу, что элегия на смерть Анны Львовны не мое произведение, а какого-нибудь другого беззаконника. Он восклицает "а она его сестре 15000 оставила!.." Это напоминает чай, которым он поил Милонова. Дело в том, что, конечно, Дельвиг более виноват, нежели я. Похлопочи обо мне, душа моя, как о брате -

 Сатирик и поэт любовный, 
 Наш Аристип и Асмодей, 
 Ты не племянник Анны Львовны, 
 Покойной тетушки моей. 
 Писатель нежный, тонкий, острый, 
 Мой дядюшка - не дядя твой, 
 Но, милый, - музы наши сестры, 
 Итак, ты все же братец мой.

Variante: Василий Львович тонкий, острый.

Кланяюсь княгине и сестре - некогда более писать.

Не потеряй этих нот, если не будут они гравированы, покажи это Верстовскому.

170. В. А. Жуковскому

На днях, увидя в окошко осень, сел я в тележку и прискакал во Псков. Губернатор принял меня очень мило, я поговорил с ним о своей жиле, посоветовался с очень добрым лекарем и приехал обратно в свое Михайловское. Теперь, имея обстоятельные сведения о своем аневризме, поговорю об нем толком. П. А. Осипова, будучи в Риге, со всею заботливостью дружбы говорила обо мне оператору Руланду; операция но штука, сказал он, но следствия могут быть важны: больной должен лежать несколько недель неподвижно etc. Воля твоя, мой милый, - ни во Пскове, ни в Михайловском я на то не соглашусь; все равно умереть со скуки или с аневризма; но первая смерть вернее другой. - Я постели не вытерплю, во что бы то ни стало. 2-ое, псковский лекарь говорит: можно обойтись и без операции, но нужны строгие предосторожности: не ходите много пешком, не ездите верхом, не делайте сильных движений etc. etc. Ссылаюсь на всех; что мне будет делать в деревне или во Пскове, если всякое физическое движение будет мне запрещено? Губернатор обещался отнестись, что лечиться во Пскове мне невозможно - итак погодим, авось ли царь что-нибудь решит в мою пользу.

Теперь 3-й § (и самый важный), Мойера не хочу решительно. Ты пишешь: прими его, как меня. Мудрено. Я не довольно богат, чтоб выписывать себе славных операторов - а даром лечиться не намерен - он не ты. Конечно, я с радостию и благодарностью дал бы тебе срезать не только становую жилу, но и голову; от тебя благодеянье мне не тяжело - а от другого не хочу. Будь он тебе расприятель, будь он сын Карамзина.

Милый мой, посидим у моря, подождем погоды; я не умру; это невозможно; бог не захочет, чтоб "Годунов" со мною уничтожился. Дай срок: жадно принимаю твое пророчество; пусть трагедия искупит меня... но до трагедий ли нашему черствому веку? По крайней мере оставь мне надежду. - Чувствую, что операция отнимет ее у меня. Она закабалит меня на 10 лет ссылочной жизни. Мне уже пе будет ни надежды, ни предлога - страшно подумать, отче! не брани меня и не сердись, когда я бешусь; подумай о моем положении; вовсе не завидное, что ни толкуют. Хоть кого с ума сведет.

Тригорское.

6 октября.

171. А. Н. Вульфу

Милый Алексей Николаевич, чувствительно благодарю вас за дружеское исполнение моих препоручений и проч. Почтенного Мойера благодарю от сердца, вполне чувствую и ценю его благосклонность и намерение мне помочь - но повторяю решительно: ни во Пскове, ни в моей глуши лечиться я не намерен. О коляске моей осмеливаюсь принести вам нижайшую просьбу. Если (что может случиться) деньги у вас есть, то прикажите, наняв лошадей, отправить ее в Опочку, если же (что также случается) денег нет, то напишите, сколько их будет нужно. - На всякий случай поспешим, пока дороги не испортились... Что скажу вам нового? Вы, конечно, уже знаете все, что касается до приезда Анны Петровны. Муж ее очень милый человек, мы познакомились и подружились. Желал бы я очень исполнить желание ваше касательно подражания Языкову, но не нахожу его под рукой. Вот начало:

 Как широко, 
 Как глубоко! 
 Нет, бога ради, 
 (- - -) - etc. -

Не написал ли Языков еще чего-нибудь в том же роде? или в другом? перешлите нам - мы будем очень благодарны.

10 октября.

172. П. А. Вяземскому

 В глуши, измучась жизнью постной, 
 Изнемогая животом, 
 Я не парю - сижу орлом 
 И болен праздностью поносной. 

 Бумаги берегу запас, 
 Натугу вдохновенья чуждый, 
 Хожу я редко на Парнас, 
 И только за большою нуждой. 

 Но твой затейливый навоз 
 Приятно мне щекотит нос: 
 Хвостова он напоминает, 
 Отца зубастых голубей, 
 И дух мой снова позывает 
 Ко испражненью прежних дней.

Благодарствую, душа моя, и целую тебя в твою поэтическую (- - -) - с тех пор как я в Михайловском, я только два раза хохотал; при разборе новой пиитики басен и при посвящении (- - -) твоего. - Как же мне не любить тебя? как мне пред тобой не подличать - но подличать готов, а переписывать, воля твоя, не стану - смерть моя и только.

Поздравляю тебя, моя радость, с романтической трагедиею, в ней же первая персона Борис Годунов! Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал, ай да Пушкин, ай да сукин сын! Юродивый мой малый презабавный; на Марину (- - -) - ибо она полька, и собою преизрядна (вроде Катерины Орловой, сказывал это я тебе?). Прочие также очень милы; кроме капитана Маржерета, который все по-матерну бранится; цензура его не пропустит. Жуковский говорит, что царь меня простит за трагедию - навряд, мой милый. Хоть она и в хорошем духе писана, да никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат! Ты уморительно критикуешь Крылова; молчи, то знаю я сама, да эта крыса мне кума. Я назвал его представителем духа русского народа - не ручаюсь, чтоб он отчасти не вонял. - В старину наш народ назывался смерд (см. господина Карамзина). Дело в том, что Крылов преоригинальная туша, граф Орлов дурак, а мы разини и пр. и пр... Я из Пскова написал тебе было уморительное письмо - да сжег. Тамошний архиерей отец Евгений принял меня как отца Евгения. Губернатор также был весьма милостив; дал мне переправить свои стишки-с. Вот каково! Прощай, мой милый.

173. А. А. Дельвигу

 Брови царь нахмуря...*

^* (См. т. 2.)

Вот тебе, душа моя, приращение к куплетам Эристова. Поцелуй его от меня в лоб. Я помню его отроком, вырвавшимся из-под полоцких езуитов. Благословляю его во имя Феба и святого Боболия безносого.

Писал я брату об "Андрее Шенье". Впрочем, твоя святая воля. Я боюсь, чтоб том "Разных стихотворений" не был слишком тонок. Возьми себе весь портрет Татьяны до От Ричардсона без ума, да еще конец от Своим пенатам возвращенный. Как ты думаешь? отпиши, покамест еще не женился.

Кланяйся от меня почтенному, умнейшему Арзамасцу, будущему своему тестю - а из жены своей сделай Арзамаску - непременно.

Жду писем.

174. П. А. Вяземскому

Я думал, что ты давно получил от Льва Сергеича 600 р., украденные Савеловым, - узнаю, что Лев их промотал; извини его и жди оброка, что соберу на днях с моего сельца Санкт-Петербурга.

Милый, мне надоело тебе писать, потому что не могу являться тебе в халате, нараспашку и спустя рукава. Разговор наш похож на предисловие г-на Лемонте. Мы с тобою толкуем - лишь о Полевом да о Булгарине - а они несносны и в бумажном переплете. Ты умен, о чем ни заговори - а я перед тобою дурак дураком. Условимся, пиши мне и не жди ответов.

Твоя статья о "Аббатстве" Байрона? Что за чудо "Дон Жуан"! я знаю только пять первых песен; прочитав первые две, я сказал тотчас Раевскому, что это chef-d'oeuvre^* Байрона, и очень обрадовался, после увидя, что Walter Scott моего мнения. Мне нужен английский язык - и вот одна из невыгод моей ссылки: не имею способов учиться, пока пора. Грех гонителям моим! И я, как А. Шенье, могу ударить себя в голову и сказать: Il у avait quelque chose la...^** извини эту поэтическую похвальбу и прозаическую хандру. Мочи нет сердит: не выспался и не (- - -).

^* (шедевр (франц.).)

^** (Здесь кое-что было (франц.).)

Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? черт с ними! слава богу, что потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно, увлеченный восторгом поэзии. В хладнокровной прозе он бы лгал и хитрил, то стараясь блеснуть искренностию, то марая своих врагов. Его бы уличили, как уличили Руссо - а там злоба и клевета снова бы торжествовали. Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением. Поступок Мура лучше его "Лалла-Рук" (в его поэтическом отношенье). Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции. - Охота тебе видеть его на судне. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок - не так, как вы - иначе. - Писать свои Memoires^* заманчиво и приятно. Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать - можно; быть искренним - невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью - на том, что посторонний прочел бы равнодушно. Презирать - braver^** - суд людей не трудно; презирать суд собственный невозможно.

^* (Записки (франц.).)

^** (бросать вызов, презирать (франц.).)

175. А. А. Бестужеву

Я очень обрадовался письму твоему, мой милый, я думал уже, что ты на меня дуешься, - радуюсь и твоим занятиям. Изучение новейших языков должно в наше время заменить латинский и греческий - таков дух века и его требования. Ты - да, кажется, Вяземский - одни из наших литераторов - учатся; все прочие разучаются. Жаль! высокий прршер Карамзина должен был их образумить. Ты едешь в Москву; поговори там с Вяземским об журнале; он сам чувствует в нем необходимость, а дело было бы чудно-хорошо. Ты пеняешь мне за то, что я не печатаюсь, надоела мне печать - опечатками, критиками, защищениями etc... однако поэмы мои скоро выйдут. И они мне надоели; Руслан молокосос, Пленник зелен - и пред поэзией кавказской природы поэма моя - голиковская проза. Кстати: кто писал о горцах в "Пчеле"? вот поэзия! не Якубович ли, герой моего воображенья? Когда я вру с женщинами, я их уверяю, что я с ним разбойничал на Кавказе, простреливал Грибоедова, хоронил Шереметева etc. - в нем много, в самом деле, романтизма. Жаль, что я с ним не встретился в Кабарде - поэма моя была бы лучше. Важная вещь! Я написал трагедию и ею очень доволен; но страшно в свет выдать - робкий вкус наш не стерпит истинного романтизма. Под романтизмом у нас разумеют Ламартина. Сколько я ни читал о романтизме, все не то; даже Кюхельбекер врет. Что такое его "Духи"? до сих пор я их не читал. Жду твоей новой повести, да возьмись-ка за целый роман - и пиши его со всею свободою разговора или письма, иначе все будет слог сбиваться на Коцебятину. Кланяюсь планщику Рылееву, как говаривал покойник Платов, но я, право, более люблю стихи без плана, чем план без стихов. Желаю вам, друзья мои, здравия и вдохновения.

30 ноября.

176. П. А. Вяземскому

Ты приказывал, моя радость, прислать тебе стихов для какого-то альманаха (черт его побери), вот тебе несколько эпиграмм, у меня их пропасть, избираю невиннейших.

            Совет 

 Поверь: когда слепней и комаров...*

^* (См. т. 2.)

        Соловей и кукушка 

 В лесах, во мраке ночи праздной...*

^* (См. т. 2.)

             Движенье 

 Движенья нет, сказал мудрец брадатый...*

^* (См. т. 2.)

              Дружба 

 Что дружба? легкий пыл похмелья...*

^* (См. т. 2.)

           Мадригал 

 Нет ни в чем вам благодати...*

^* (См. т. 2.)

177. П. А. Катенину

Письмо твое обрадовало меня по многим причинам: 1) что оно писано из Петербурга, 2) что "Андромаха" наконец отдана на театр, 3) что ты собираешься Издать свои стихотворения, 4) (и что должно было бы стоять первым) что ты любишь меня по-старому. Может быть, нынешняя перемена сблизит меня с моими друзьями. Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нем очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V. - К тому ж он умен, а с умными людьми все как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего. Как бы хорошо было, если бы нынешней зимой я был свидетелем и участником твоего торжества! участником, ибо твой успех не может быть для меня чуждым; но вспомнят ли обо мне? Бог весть. Мне, право, совестно, что тебе так много наговорили о моих "Цыганах". Это годится для публики, но тебе надеюсь я представить что-нибудь более достойное твоего внимания. "Онегин" мне надоел и спит; впрочем, я его не бросил. Радуюсь успехам Каратыгина и поздравляю его с твоим ободрением. Признаюсь - мочи нет хочется к вам. Прощай, милый и почтенный. Вспомни меня во время первого представления "Андромахи".

4 декабря.

178. В. К. Кюхельбекеру

Прежде чем поблагодарю тебя, хочу с тобою побраниться. Получив твою комедию, я надеялся найти в ней и письмо. Я трес, трес ее и ждал, не выпадет ли хоть четвертушка почтовой бумаги; напрасно: ничего не выдрочил и со злости духом прочел "Духов"^*, сперва про себя, а потом и вслух. Нужна ли тебе моя критика? Нет! не правда ли? все равно; критикую: ты сознаешься, что характер поэта неправдоподобен; сознание похвальное, но надобно бы сию неправдоподобность оправдать, извинить в самой комедии, а не в предисловии. Поэт мог бы сам совеститься, стыдиться своего суеверия: отселе новые, комические черты. Зато Калибан - прелесть. Не понимаю, что у тебя за охота пародировать Жуковского. Это простительно Цертелеву, а не тебе. Ты скажешь, что насмешка падает на подражателей, а не на него самого. Милый, вспомни, что ты, если пишешь для нас, то печатаешь для черни; она принимает вещи буквально. Видит твое неуважение к Жуковскому и рада.

^* (Calembour! reconnais-tu le sang? (Прим. Пушкина.) (Перевод: Каламбур! узнаешь ли ты кровь?))

Сир слово старое. Прочтут иные сыр etc. - очень мило и дельно. От жеманства надобно нас отучать. - Пас стада главы моей (вшей?). Впрочем везде, где поэт бредит Шекспиром, его легкое воздушное творенье, речь Ариеля и последняя тирада, - прекрасно. О стихосложении скажу, что оно небрежно, не всегда натурально, выражения не всегда точно русские - например, слушать в оба уха, брось вид угрюмый, взгляд унылый, молодец ретивый, сдернет чепец на старухе etc. Все это я прощаю для Калибана, который чудо как мил. Ты видишь, мой милый, что я с тобою откровенен по-прежнему; и уверен, что этим тебя не рассержу, - но вот чем тебя рассержу: князь Шихматов, несмотря на твой разбор и смотря на твой разбор, бездушный, холодный, надутый, скучный пустомеля... ай, ай, больше не буду! не бей меня.

179. П. А. Плетневу

Милый, дело не до стихов - слушай в оба уха: Если я друзей моих не слишком отучил от ходатайства, вероятно они вспомнят обо мне... Если брать, так брать - не то, что и совести марать - ради бога, не просить у царя позволения мне жить в Опочке или в Риге; черт ли в них? а просить или о въезде в столицы, или о чужих краях. В столицу хочется мне для вас, друзья мои, - хочется с вами еще перед смертию поврать; но, конечно, благоразумнее бы отправиться за море. Что мне в России делать? Покажи это письмо Жуковскому, который, может быть, на меня сердит. Он как-нибудь это сладит. Да нельзя ли дам взбуторажить?.. Душа! я пророк, ей-богу пророк! Я "Андрея Шенье" велю напечатать церковными буквами во имя отца и сына etc. - выписывайте меня, красавцы мои, а не то не я прочту вам трагедию свою. Кстати: Борька также вывел юродивого в своем романе. И он байроничает, описывает самого себя! - мой юродивый, впрочем, гораздо милее Борьки - увидишь. Вот тебе письма к двум еще юродивым. Воейков не напроказил ли чего-нибудь? Я его сентябрьской книжки не читал. Он что-то со мною трусит. Кюхельбекера "Духи" - дрянь; стихов хороших очень мало; вымысла нет никакого. Предисловие одно порядочно. - Не говори этого ему - он огорчится.

Неужто "Илья Муромец" Загорского? если нет, кто ж псевдоним, если да: как жаль, что он умер!

180. А. П. Керн

Je ne m'attendais guere, enchanteresse, a votre souvenir, с'est du fond de mon ame que je vous en remercie. Byron vient d'acquerir pour moi un nouveau charme - toutes ses heroines vont revetir dans mon imagination des traits qu'on ne peut oublier. С'est vous que je verrai dans Gulnare et dans Leila - I'ideal de Byron lui meme ne pouvait etre plus divin. G'est done vous, с'est toujours vous que le sort envoie pour enchanter ma solitude! Vous etes l'ange de consolation - mais je ne suis qu'un ingrat, puisque je murmure encore... Vous allez a Petersbourg, mon exil me pese plus que jamais. Peut-etre que le changement qui vient d'arriver me rapprochera de vous, je n'ose l'esperer. Ne croyons pas a l'esperance, ce n'est qu'une jolie femme, elle nous traite en vieux maris. Que fait le votre, mon doux genie? Savez que с'est sous ses traits que je m'imagine les ennemis de Byron, у compris sa femme.

8 dec.

Je reprends la plume pour vous dire que je suis a vos genoux, que je vous aime toujours, que je vous deteste quelquefois, qu'avant-hier j'ai dit de vous des horreurs, que je vous baise vos belles mains, que je les rebaise encore en attendant mieux, que je n'en peux plus, que vous etes divine etc.

(Перевод:

Никак не ожидал, чародейка, что вы вспомните обо мне, от всей души благодарю вас за это. Байрон получил в моих глазах новую прелесть - все его героини примут в моем воображении черты, забыть которые невозможно. Вас буду видеть я в образах и Гюльнары и Леилы - идеал самого Байрона не мог быть божественнее. Вас, именно вас посылает мне всякий раз судьба, дабы усладить мое уединение! Вы - ангел-утешитель, а я - неблагодарный, потому что смею еще роптать... Вы едете в Петербург, и мое изгнание тяготит меня более, чем когда-либо. Быть может, перемена, только что происшедшая, приблизит меня к вам, не смею на это надеяться. Не стоит верить надежде, она - лишь хорошенькая женщина, которая обращается с вами как со старым мужем. Что поделывает ваш муж, мой нежный гений? Знаете ли вы, что в его образе я представляю себе врагов Байрона, в том числе и его жену.

8 дек.

Снова берусь за перо, чтобы сказать вам, что я у ваших ног, что я по-прежнему люблю вас, что иногда вас ненавижу, что третьего дня говорил о вас гадости, что я целую ваши прелестные ручки и снова перецеловываю их, в ожидании лучшего, что больше сил моих нет, что вы божественны и т. д.)