1827

218. А. Х. Бенкендорфу

Милостивый государь Александр Христофорович,

С чувством глубочайшей благодарности получил я письмо Вашего превосходительства, уведомляющее меня о всемилостивейшем отзыве его величества касательно моей драматической поэмы. Согласен, что она более сбивается на исторический роман, нежели на трагедию, как государь император изволил заметить. Жалею, что я не в силах уже переделать мною однажды написанное.

В непродолжительном времени буду иметь честь, по приказанию Вашего превосходительства, переслать Вам мелкие мои стихотворения.

С чувством глубочайшего почтения, благодарности и преданности честь имею быть Вашего превосходительства всепокорнейший слуга

Александр Пушкин.

3 января 1827.

Москва.

219. П. П. Каверину

Вот тебе янтарь, душа моя Каверин, - каково поживаешь ты в свином городке; здесь тоска по-прежнему - Зубков на днях едет к своим хамам - наша съезжая в исправности - частный пристав Соболевский бранится и дерется по-прежнему, шпионы, драгуны, (- - -) и пьяницы толкутся у нас с утра до вечера.

Прощай до свиданья.

18 февраля.

220. В. И. Туманскому

Милый мой Туманский - ты, верно, ко мне писал потому что, верно, меня любишь по-старому, но я не получал от тебя ни строчки. Уж не почта ли виновата? - справься и возьми свои меры. На всякий случай пиши на имя Погодина к книгопродавцу Ширяеву в Москву. Кстати: надеюсь на тебя, как на каменную стену - Погодин не что иное, как имя, звук пустой - дух же я, то есть мы все, православные. Подкрепи нас прозою своею и утешь стихами. Прощай, пришли "Одессу", мой отрывок.

А. П.

221. А. А. Муханову

Милый мой Myханов, когда же свидимся мы, чтоб ехать к дяде? Заезжай к Яру, я там буду обедать, и оставь записку.

А. П.

222. А. А. Дельвигу

Милый мой, на днях, рассердись на тебя и на твое молчание, написал я Веневитинову суровое письмо. Извини: у нас была весна, оттепель - и я ни слова от тебя не получал около двух месяцев - поневоле взбесишься. Теперь у нас опять мороз, весну дуру мы опять спровадили, от тебя письмо получено - всё, слава богу, благополучно. Жду "Цыганов" и тотчас тисну. Ты пеняешь мне за "Московский вестник" - и за немецкую метафизику. Бог видит, как я ненавижу и презираю ее; да что делать? собрались ребята теплые, упрямые; поп свое, а черт свое. Я говорю: господа, охота вам из пустого в порожнее переливать - все это хорошо для немцев, пресыщенных уже положительными познаниями, но мы...... - "Московский вестник" сидит в яме и спрашивает: веревка вещь какая? (Впрочем, на этот метафизический вопрос можно бы и отвечать, да NB). А время вещь такая, которую с никаким "Вестником" не стану я терять. Им же хуже, если они меня не слушают.

Лев был здесь - малый проворный, да жаль, что пьет. Он задолжал у вашего Andrieux 400 рублей и ублудил жену гарнизонного майора. Он воображает, что имение его расстроено и что истощил всю чашу жизни. Едет в Грузию, чтоб обновить увядшую душу. Уморительно.

Плетнев, наш мизантроп, пишет мне трогательное письмо; жалуется на меня, на тебя, на твой гран-пасианс и говорит: мне страшно думать: это люди! Плетнев, душа моя! что тут страшного? люди - сиречь дрянь, (- - -). Плюнь на них, да и квит.

2 марта.

Скорей же "Цыганов" - да что твои Цветы цветочки.

223. А. Х. Бенкендорфу

Милостивый государь Александр Христофорович,

Стихотворения, доставленные бароном Дельвигом Вашему превосходительству, давно не находились у меня: они мною были отданы ему для альманаха "Северные цветы" и должны были быть напечатаны в начале нынешнего года. Вследствие высочайшей воли я остановил их напечатание и предписал барону Дельвигу прежде всего предоставить оные Вашему превосходительству.

Чувствительно благодарю Вас за доброжелательное замечание касательно пиесы: "19 октября". Непременно напишу барону Дельвигу, чтоб заглавные буквы имен - и вообще все, что может подать повод к невыгодным для меня заключениям и толкованиям, было им исключено.

Медлительность моего ответа происходит оттого, что последнее письмо, которое удостоился я получить от Вашего превосходительства, ошибкою было адресовано во Псков.

С чувством глубочайшего почтения и сердечной преданности, честь имею быть, милостивый государь, Вашего превосходительства всепокорнейший слуга

Александр Пушкин.

22 марта 1827.

Москва.

224. В. Д. Соломирскому

A l'instant, si vous le desirez, venez avec un temoin.

A. P.

15 avr.

(Перевод:

Немедленно, если вы этого желаете, приезжайте вместе с секундантом.

А. П.

15 апреля.)

225. М. П. Погодину

Ради господа бога оставьте "Черкешенку" в покое; вы больно огорчите меня, если ее напечатаете. У вас "К Языкову", тисните, но зато я решительно в двух следующих № не помещусь.

А. П.

226. А. Х. Бенкендорфу

24 апреля 1827 г. Из Москвы в Петербург

Милостивый государь Александр Христофорович,

Семейные обстоятельства требуют моего присутствия в Петербурге: приемлю смелость просить на сие разрешения у Вашего превосходительства.

С глубочайшим почтением и с душевной преданностию честь имею быть, милостивый государь, Вашего превосходительства всепокорнейший слуга

Александр Пушкин.

Москва 1827.

24 апреля.

227. А. А. Муханову

Envoyez moi le plan de Petersbourg. Quand nous reverrons-nous?

A. P.

Vous etes malade? Je viendrai ce soir chez vous.

(Перевод:

Пришли мне план Петербурга. Когда мы увидимся?

А. П.

Ты болен? Сегодня вечером буду у тебя.)

228. Л. С. Пушкину

Что ты мне не пишешь, и что не пишет ко мне твой командир? Завтра еду в Петербург увидаться с дражайшими родителями, comme on dit^*, и устроить свои денежные дела. Из Петербурга поеду или в чужие края, то есть в Европу, или восвояси, то есть во Псков, но вероятнее в Грузию, не для твоих прекрасных глаз, а для Раевского. Письмо мое доставит тебе М. И. Корсакова, чрезвычайно милая представительница Москвы. Приезжай на Кавказ и познакомься с нею - да прошу не влюбиться в дочь.

^* (как говорится {франц.).)

Кончилась ли у вас война? видел ли ты Ермолова, и каково вам после его? Пиши ко мне на имя сестры, а она куда-нибудь да перешлет мне.

А. П.

18 мая.

229. П. А. Осиповой

Je suis bien coupable envers vous mais pas tant que vous pouvez le penser. Arrive a Moscou je vous ai tout de suite ecrit en adressant mes lettres на Ваше имя в почтамт. Il se trouve que vous ne les avez pas recues. Cela m'a decourage, et je n'ai plus repris la plume. Puisque vous daignez vous interesser encore a moi, que vous dirai-je, Madame, de mon sejour a Moscou, et de mon arrivee a Petersbourg - 1'insipidite et la stupidite de nos deux capitales sont egales, quoique diverses, et comme j'ai des pretentions a l'impartialite, je dirai que si l`on m'eut donne a choisir entre les deux, j'aurais choisi Trigorsk - a peu pres comme Arlequin, qui sur la question qu'aimerait-il mieux: d'etre roue ou pendu? repondit: j'aime mieux une soupe au lait. - Je suis ici sur mon depart et je compte absolument venir passer quelques jours а Михайловское: je salue en attendant de tout mon coeur vous et tout ce qui tient a vous.

(Перевод:

Я очень виноват перед вами, но не настолько, как вам может это казаться. Приехав в Москву, я тотчас написал вам, адресуя мои письма (......). Оказывается, вы их не получили. Это меня обескуражило, и я не брал больше пера в руки. Так как вы изволите еще мною интересоваться, что же мне вам сказать, сударыня, о пребывании моем в Москве и о моем приезде в Петербург - пошлость и глупость обеих наших столиц равны, хотя и различны, и так как я притязаю на беспристрастие, то скажу, что, если бы мне дали выбирать между обеими, я выбрал бы Тригорское, - почти как Арлекин, который на вопрос, что он предпочитает: быть колесованным или повешенным? - ответил: я предпочитаю молочный суп. - Я уже накануне отъезда и непременно рассчитываю провести несколько дней в Михайловском; покамест же от всего сердца приветствую вас и всех ваших.)

230. М. П. Погодину

Очень вас благодарю и с поспешностию отсылаю корректуру - ай да Соболевский, ай да Байбак! что тут он нагородил! -

От него получил я письмо и на днях отвечу - покамест я с вожделением думаю о Silleri по 11 р. ассигнациями.

10 июня.

231. А. Х. Бенкендорфу

Милостивый государь Александр Христофорович,

По приезде моем в С.-Петербург являлся я к Вам, но не имел счастия найти дома. Полагая, что Вы заблагорассудите сами потребовать меня, до сих пор я Вас не беспокоил. Теперь осмеливаюсь просить Вас дозволить мне к Вам явиться, где и когда будет угодно Вашему превосходительству.

С чувством глубочайшего почтения и преданности честь имею быть Вашего превосходительства покорнейший слуга

Александр Пушкин.

1827. 29 июня.

С. П. б.

232. С. А. Соболевскому

15 июля.

Вечор узнал я о твоем горе и получил твои два письма. Что тебе скажу? про старые дрожжи не говорят трожды; не радуйся нашед, не плачь потеряв - посылаю тебе мою наличность, остальные 2500 получишь вслед. "Цыганы" мои не продаются вовсе; деньги же эти - трудовые, в поте лица моего выпонтированные у нашего друга Полторацкого. Приезжай в Петербург, если можешь. Мне бы хотелось с тобою свидеться да переговорить о будущем. Перенеси мужественно перемену судьбы твоей, то есть по одежке тяни ножки - все перемелется, будет мука. Ты видишь, что, кроме пословиц, ничего путного тебе сказать не сумею. Прощай, мой друг.

233. Е. М. Хитрово

Madame, Je ne sais comment Vous exprimer toute ma reconnaissance pour l'interet que vous daignez prendre a ma sante: je suis presque confus de me porter si bien. Une circonstance bien importune me prive aujourd'hui du bonheur d'etre chez vous. Veuillez recevoir mes regrets et mes excuses ainsi que l'hommage de ma haute consideration.

Pouchkine.

18 juillet.

(Перевод:

Не знаю, сударыня, как выразить вам всю свою благодарность за участие, которое вам угодно было проявить к моему здоровью; мне почти совестно чувствовать себя так хорошо. Одно крайне досадное обстоятельство лишает меня сегодня счастья быть у вас. Прошу принять мои сожаления и извинения, равно как и выражение моего глубокого уважения.

Пушкин.

18 июля.)

234. А. Х. Бенкендорфу

Милостивый государь Александр Христофорович,

В 1824 году г. статский советник Ольдекоп без моего согласия и ведома перепечатал стихотворение мое "Кавказский пленник" и тем лишил меня невозвратно выгод второго издания, за которое уже предлагали мне в то время книгопродавцы 3000 рублей. Вследствие сего родитель мой, статский советник Сергей Львович Пушкин, обратился с просьбою к начальству, но не получил никакого удовлетворения, а ответствовали ему, что г. Ольдекоп перепечатал-де "Кавказского пленника" для справок оригинала с немецким переводом, что к тому же не существует в России закона противу перепечатывания книг, и что имеет он, статский советник Пушкин, преследовать Ольдекопа токмо разве яко мошенника, на что не смел я согласиться из уважения к его званию и опасения заплаты за бесчестие.

Не имея другого способа к обеспечению своего состояния, кроме выгод от посильных трудов моих, и ныне лично ободренный Вашим превосходительством, осмеливаюсь наконец прибегнуть к высшему покровительству, дабы и впредь оградить себя от подобных покушений на свою собственность.

Честь имею быть с чувством глубочайшего почтения, благодарности и преданности

Вашего превосходительства, милостивый государь, покорнейшим слугою

Александр Пушкин.

С.-Петербург.

20 июля 1827.

235. А. Х. Бенкендорфу

Милостивый государь Александр Христофорович,

Честь имею препроводить на рассмотрение Вашего превосходительства новые мои стихотворения. Если Вы соблаговолите снабдить меня свидетельством для цензуры, то, вследствие Вашего снисходительного позволения, осмеливаюсь просить Вас о доставлении всех сих бумаг издателю моих сочинений, надворному советнику Петру Александровичу Плетневу.

Препровождая при сем записку о деле моем с г. Ольдекопом, с глубочайшим почтением и преданностию имею честь быть, милостивый государь, Вашего превосходительства покорнейшим слугою

Александр Пушкин.

С.-Петербург.

20 июля 1827.

236. А. А. Дельвигу

               Элегия 

 Под небом голубым страны своей родной...*

^* (См. т. 2.)

Вот тебе обещанная элегия, душа моя. Теперь у тебя отрывок из "Онегина", отрывок из "Бориса" да эта пьеса. Постараюсь прислать еще что-нибудь. Вспомни, что у меня на руках "Московский вестник" и что я не могу его оставить на произвол судьбы и Погодина. Если кончу послание к тебе о черепе твоего деда, то мы и его тиснем. Я в деревне и надеюсь много писать, в конце осени буду у вас; вдохновенья еще нет, покамест принялся я за прозу. Пиши мне о своих занятиях. Что твоя проза и что твоя поэзия? Рыцарский Ревель разбудил ли твою заспанную музу? у вас Булгарин? кстати: Сомов говорил мне о его "Вечере у Карамзина". Не печатай его в своих "Цветах". Ей-богу неприлично. Конечно, вольно собаке и на владыку лаять, но пускай лает она на дворе, а не у тебя в комнатах. Наше молчание о Карамзине и так неприлично; не Булгарину прерывать его. Это было б еще неприличнее. Что твоя жена? помогло ли ей море? Няня ее целует, а я ей кланяюсь. - Пиши же.

31 июля.

Михайловское.

237. М. П. Погодину

       Отрывок из "Онегина". 

 В начале жизни мною правил...*

^* (См. т. 4.)

Что вы делаете? что наш. "Вестник"? Посылаю вам лоскуток "Онегина" ему на шапку. "Фауст" и другие стихи не вышли еще из-под царской цензуры; коль скоро получу, перешлю к вам. Я убежал в деревню, почуя рифмы.

 Пока не требует поэта...*

^* (См. т. 2.)

Назовите эти стихи, да и тисните. Vale.

Что делает мой бедный Байбак? где он?

238. М. П. Погодину

Победа, победа! "Фауста" царь пропустил, кроме двух стихов: Да модная болезнь, она Недавно вам подарена. Скажите это от меня господину, который вопрошал нас, как мы смели представить пред очи его высокородия такие стихи! Покажите ему это письмо и попросите его высокородие от моего имени впредь быть учтивее и снисходительнее. Плетнев доставит Вам сцену, с копией отношения Бенкендорфа. Если московская цензура все-таки будет упрямиться, то напишите мне, а я опять буду беспокоить государя императора всеподданнейшей просьбою и жалобами на неуважение высочайшей его воли.

Теперь обратимся к другому предмету. Вы хотите издать "Уранию"!!! et tu, Brute!!^* Но подумайте: на что это будет похоже? Вы, издатель европейского журнала в азиатской Москве, Вы, честный литератор между лавочниками литературы, вы!..... Нет, вы не захотите марать себе рук альманашной грязью. У Вас много накопилось статей, которые не входят в журнал; но каких же? Quod licet Uraniae, licet^** тем паче "Московскому вестнику"; не только licet, но decet^***. Есть и другие причины. Какие? деньги? деньги будут, будут. Ради бога не покидайте "Вестника"; на будущий год обещаю Вам безусловно деятельно участвовать в его издании: для того разрываю непременно все связи с альманашниками обеих столиц. Главная ошибка наша была в том, что мы хотели быть слишком дельными; стихотворная часть у нас славная; проза может быть еще лучше, но вот беда: в ней слишком мало вздору. Ведь, верно, есть у вас повесть для "Урании"? давайте ее в "Вестник". Кстати о повестях: они должны быть непременно существенной чаетию журнала, как моды у "Телеграфа". У нас не то, что в Европе, - повести в диковинку. Они составили первоначальную славу Карамзина; у нас про них еще толкуют.

^* (и ты, Брут!! (лат.))

^** (Что дозволено Урании, дозволено (лат.).)

^*** (дозволено, (....) подобает (лат.).)

Ваша индейская сказка "Переправа" в европейском журнале обратит общее внимание, как любопытное открытие учености, у нас тут видят просто повесть и важно находят ее глупою. Чувствуете разницу? Вестник Московский по моему беспристрастному, совестному мнению - лучший из русских журналов. В "Телеграфе" похвально одно ревностное трудолюбие - а хороши одни статьи Вяземского - но зато за одну статью Вяземского в "Телеграфе" отдам три дельные статьи "Московского вестника". Его критика поверхностна или несправедлива, но образ его побочных мыслей и их выражения резко оригинальны, он мыслит, сердит и заставляет мыслить и смеяться: важное достоинство, особенно для журналиста! Если вы с ним увидитесь, скажите ему, что я пред ним виноват, но что все собираюсь загладить свою вину. Не знаю, увижу ли я вас нынче; по крайней мере хочется зимою побывать в белокаменной. До свидания, милый и любезный. Весь ваш без церемоний.

31 августа. Михайловское.

P. S. Еще слово: издание "Урании", ей-богу, может, хотя и несправедливо, повредить вам в общем мнении порядочных людей. Прочтите, что Вяземский сказал об альманахе издателя "Благонамеренного"; он совершенно прав. Публика наша глупа, но не должно ее морочить. Так точно как журнальный сыщик Сережа глуп, но не должно его наверное обыгрывать в карты. Издатель журнала должен все силы употребить, дабы сделать свой журнал как можно совершенным, а не бросаться за барышом. Лучше уж прекратить издание; но сие было бы стыдно. Говорю вам просто и прямо, потому что вас искренно уважаю. Прощайте.

"Стансы к царю" им позволены, "Песни о Стеньке" не пропущены.

239. А. П. Керн

Анна Петровна, я Вам жалуюсь на Анну Николавну - она меня не целовала в глаза, как Вы изволили приказывать. Adieu, belle dame^*

^* (Прощайте, прекрасная дама (франц.).)

Весь ваш

Яблочный Пирог.

240. А. Х. Бенкендорфу

Милостивый государь Александр Христофорович,

С благоговением и благодарностию получил я чрез Ваше превосходительство отзыв государя императора. Почитаю за счастие во всем повиноваться высочайшей его воле.

Что касается до моего дела с г. Ольдекопом, то я не осмелюсь вновь по оному беспокоить Ваше превосходительство. Вы изволили весьма справедливо заметить, что и там, где находятся положительные законы насчет перепечатания книг, не возбраняется издавать переводы вместе с подлинниками. Но сие относится только к сочинениям древних или умерших писателей, если же допустить у нас, что перевод дает право на перепечатание подлинника, то невозможно будет оградить литературную собственность от покушений хищника.

Повергая сие мое мнение на благоусмотрение Вашего превосходительства, полагаю, что в составлении постоянных правил для обеспечения литературной собственности вопрос о праве перепечатывать книгу при переводе, замечаниях или предисловии весьма важен.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь, Вашего превосходительства покорнейший слуга

Александр Пушкин.

Опочка.

1827. 10 сентября.

241. А. Ф. Смирдину

Милостивый государь мой Александр Филиппович,

По желанию Вашему позволяю Вам напечатать вторично поэму мою "Бахчисарайский фонтан" числом тысячу экземпляров.

Ваш покорный слуга

Александр Пушкин.

25 октябрь. 1827.

С.-Петербург.

242. Ф. В. Булгарину

Напрасно думали Вы, любезнейший Фаддей Венедиктович, чтоб я мог забыть свое обещание - Дельвиг и я непременно явимся к Вам с повинным желудком сегодня в 3 1/2 часа. Голова и сердце мое давно Ваши.

А. Пушкин.

243. Л. С. Пушкину

Dites a Rajevsky qu'il m'ecrive a l'adresse de mon pere. Vous eussiez du faire de meme.

(Перевод:

Передай Раевскому, чтобы он писал мне на батюшкин адрес. - Тебе следовало бы делать то же самое.)

244. С. А. Соболевскому

Безалаберный! полно тебе писать глупости Анне Петровне, напиши мне слово путное. Где "Онегина" 2-я часть? здесь ее требуют, остановилась из-за нее продажа и других глав. А кто виноват? ты, живот, Калибан etc. - еще слово: ты перевелся на Трубецкого, а он терпел, терпел целый месяц - а как стало невтерпеж, пристал ко мне внезапно: давай денег! - денег - а где их взять? - Что ваши, то есть наши? Погодин мне писал, а я, виноват, весь изленился, не отвечал еще и не послал стихов - да они сами меня обескуражили. Здесь в Петербурге дают мне (a la lettre)^* 10 рублей за стих, а у вас в Москве хотят меня заставить даром и исключительно работать журналу. Да еще говорят: он богат, черт ли ему в деньгах. Положим так, но я богат через мою торговлю стишистую, а не прадедовскими вотчинами, находящимися в руках Сергея Львовича.

^* ((буквально) (франц.).)

А. П.

Баронесса тебе кланяется - и целует нежно.

245. М. П. Погодину

Теперь я должен перед вами зело извиняться за долгое молчание. - Непонятная, неотразимая, неизъяснимая лень мною овладела, это еще лучшее оправдание мое. Посылаю вам Туманского (кроме "Голубые глаза", взятые для Дельвига), отрывок из "Онегина" и "Стансы" пропущенные - на днях пришлю "Москву" и др. Извините меня перед Калайдовичем; у меня чисто ничего не осталось после здешней альманашной жатвы, а писать еще некогда.

Весь ваш А. П.

Я не лишен прав гражданства и могу быть цензирован нашею цензурою, если хочу, - а с каждым нравоучительным четверостишием я к высшему цензору не полезу - скажите это им.

246. С. А. Соболевскому

Если бы ты просто написал мне, приехав в Москву, что ты не можешь прислать мне 2-ю главу, то я без хлопот ее бы перепечатал. Но ты все обещал, обещал - и благодаря тебя во всех книжных лавках продажа 1-й и 3-й глав остановилась. Покорно благодарю.

Что из этого следует?

Что ты безалаберный.

Что ты ольдекопничаешь и воейковствуешь, перепечатывая нас, образцовых великих людей - Мерзлякова, двух Пушкиных, Великопольского, Подолинского, Полевого и проч.

Хорош!